– Как им удается быть такими милыми? – спросила я. – Кстати, ты принес мне не ту чашку, – я указала на букву «К».

– Странно, что ты вообще заметила, какую чашку я принес, – снова засмеялся он, меняясь со мной чашками.

– Это ты во всем виноват, – проворчала я пересохшими губами. – Ты уже знаешь мою норму, так что с твоей стороны было безответственно не носиться за мной по всему пабу, отбирая у меня последний бокал.

– Знаю, но ты такая славная, когда пьяная, – сказал Том. – Ни с чем не споришь, только лезешь обниматься и благодаришь за заботу.

– Когда я напиваюсь, то перестаю держать оборону, – ответила я. – А ты пользуешься моей слабостью.

– Поверь мне, твоей слабостью воспользоваться невозможно, пьяна ты или нет. Ты хоть повеселилась?

– Вроде да. Давно у меня не было дня рождения с гостями и подарками. Сто лет не возникало желания праздновать, – призналась я ему. – Спасибо, что все устроил.

– Это меньшее, что я мог сделать, – отозвался Том и взял меня за руку. – Так вот. Тебе теперь двадцать три. Сколько мне еще ждать, чтобы затащить тебя к алтарю и заделать тебе лялечку? До твоих двадцати девяти? До моих тридцати двух?

– Это еще нескоро, – сказала я, прижимаясь к его груди. – К тому времени ты меня уже разлюбишь.

– Фигня. Я всегда буду любить тебя.

* * *

Я тряхнула головой, отгоняя неуместное воспоминание. Телефон в руке настырно зажужжал.

КОРГИ

Я сидела в ванне и думала, что уже даже готова заново установить Инстаграм и напомнить себе, как все вокруг СЧАСТЛИВЫ, когда послышался звонок в дверь. Я прислушалась к шороху шагов и неторопливому стуку трости по коврику у входной двери.

– Привет, деда! – услыхала я голос Дианы. – Где она?

– Там же, где и всегда. В ванной, – вздохнул в ответ дедушка.

Раздались быстрые шаги, я быстренько задернула шторку вокруг ванны, в которой лежала, и в тот же миг в ванную вбежала Диана.

– С днем рождения! – воскликнула она и сунула мне маленький конверт. – Там мелочь, подарочная карта из H amp;M. Всего на десять фунтов, но все равно можно купить какое-нибудь украшение или что-нибудь еще.

Я протянула руку из-за пластиковой занавески и взяла конверт.

– Спасибо. Не стоило, – я положила карту на полку.

– Может, откроешь? – спросила Диана, как будто не застала меня в процессе мытья.

– А может, уже внизу пообщаемся? – предложила я.

– Да ладно, я посижу тут с тобой, – сказала Диана, села на крышку унитаза и поставила ноги на радиатор. – Я вообще сегодня собиралась погулять с друзьями, потому что Кадижа раздобыла билеты на аттракционы за полцены, но я как представила, что ты весь свой день рождения просидишь с бабушкой и дедушкой… Сколько тебе стукнуло?

– Двадцать шесть. Да все нормально. Я не настолько люблю дни рождения.

– О господи, серьезно? – Диана расхохоталась. – Обожаю дни рождения! Когда мне исполнялось пятнадцать, мы с друзьями поехали в Клэпхем на рейв, чума вообще! И они все дарили мне деньги, так что у нас был столик в ВИП-зоне…

– ВИП? Как вам это удалось? Вы же еще дети! – заметила я.

– Извини, конечно, но пятнадцать лет – это уже почти взрослые. Короче вечер был просто космос, я была в центре внимания, а мама разрешила вернуться домой попозже. Вот почему день рождения – это круто.

– У меня не бывало таких дней рождения, я же намного старше тебя.

– Может, поэтому у тебя и депрессия? – спросила Диана, будто ее озарила гениальная догадка. – Прости, я не это имела в виду. Не обижайся. Я хотела сказать, что, может, если бы у тебя в жизни было больше радостей, ты бы меньше обращала внимание на всякое плохое? Не знаю. Извини, – пожала плечами Диана и вышла из ванной.

Я закончила купаться, нарядилась в когда-то принадлежавшее бабушке цветастое платье по щиколотку и спустилась вниз. Диана стояла в прихожей, уже в кроссовках.

– Идем гулять, – сказала она, оглядывая меня с головы до ног. – Только оденься сперва.

– Диана. Я оделась. Это винтаж, – ответила я, вставая прямо перед ней, чтобы она могла оценить наряд целиком.

* * *

После еще одного переодевания мы с Дианой шатались по главной улице и зашли в один благотворительный магазинчик. Не в тот, где работает бабушка; нам туда нельзя. Она считает, что бизнес бизнесом, а развлечения – отдельно.

Я пыталась примерить оранжево-бирюзовую блузку от Пола Смита. Я слишком надолго вышла из дома, и это не могло не сказаться на моей тревожности. Когда я, наконец, влезла в блузку, кое-как натянув ее на вспотевшие руки и спину, оказалось, что при каждом глубоком вдохе она расстегивается на груди.

Диана отодвинула шторку и заглянула ко мне в примерочную.

– Нет, – сказала она и задвинула шторку. – Может, зайдем в Morley’s? Лично я возьму четыре крылышка и картошку, – послышался из-за шторки ее голос.

– Нет.

– Я так и знала, что ты до такого не опустишься. Тогда выпьем по молочному коктейлю, – сказала Диана, разворачивая меня за локоть по направлению к одной из странных новомодных кафешек с урбанистическим дизайном.

Мы сели друг напротив друга в уголке, в кабинке у самых туалетов, пытаясь разлепить склеившиеся листы меню.

– Что ты будешь? – спросила Диана. – Я вот уже решила. Возьму вафельный рожок Орео, я всегда его беру, – Диана подняла вверх телефон и сняла панораму помещения. – Погоди, надо фотку отправить. Я подписала ее «Эти 26!»

Она показала мне мое фото, на котором я озадаченно смотрю в меню.

«До чего я дошла в свои двадцать шесть», – подумала я, оглядываясь на подростков с телефонами в руках, прислонившихся к аляповато расписанным стенам. Еще три года, и я должна была бы выйти замуж. Я жила бы в любви и стабильности… тут я перевела взгляд обратно на страницу, и текст поплыл у меня перед глазами. Я посмотрела на дверь туалета. Если убежать туда и пережить паническую атаку там, Диана хотя бы не увидит, как меня опять накрыло. Я должна была идти на поправку, а если она увидит, что у меня паническая атака, она расскажет бабушке, и та начнет зудеть, что моя психотерапия не работает, а значит, я зря позорю семью.