– Здравия желаю, атаман! – выпалил совершенно незнакомый мне боец со знаками различия старшего урядника, лихо остановивший своего коня в нескольких метрах от меня.

– Как звать тебя, боец? – поинтересовался я, осматривая два десятка хорошо вооружённых воинов.

– Старший урядник Карвон, – отчеканил тот, придерживая левой рукой саблю, а правой крепко удерживая кожаные поводья степняцкого коня.

– Как у вас тут дела, Карвон?

– Всё хорошо, атаман, степняков в последнее время на горизонте не появлялось, одни лишь караваны с беженцами из Вольных баронств к нам идут постоянно, примерно один или два в седмицу.

– Гм… интересно, – прищурился я и распорядился: – Ладно, поехали на Хортицу.

Пришпорив коней, мы рысью поскакали к излучине и спустя час были перед крепостной стеной. Попрощавшись с дежурным нарядом, я отпустил бойцов своего сопровождения и вместе с Милошем поехал в управу.

– А здесь многое изменилось, – задумчиво проронил сотник, осматриваясь по сторонам, – причём в лучшую сторону…

«Действительно, изменилось, – мысленно согласился я с ним. – За какой-то месяц наша излучина в прямом смысле этого слова преобразилась. Вместо дорожек, присыпанных щебнем, появились дороги и тротуары, выложенные обожжённым кирпичом, и даже кое-где были высажены деревья с кустарниками и разбиты самые настоящие газоны. Пусть их было немного, и основная работа ещё была впереди, но тем не менее это был знаковый показатель благополучия и стремления обустроить свой дом».

Остановив коня возле коновязи и соскользнув с седла, я привязал уздечку и, не дожидаясь Милоша, поднялся на второй этаж и вошёл в кабинет нашего старосты.

– Ну здравствуй, Верин, вот я и вернулся.

Подняв голову, староста, увидев меня, суетливо замахал руками, вскочил с табуретки и с радостной улыбкой подбежал ко мне, с чувством обнял:

– Наконец-то ты вернулся, атаман!

– Неужели за время моего отсутствия что-то произошло? – чуть отстранившись, с подозрением спросил я, внимательно вглядываясь в глаза старика.

– Много чего случилось, атаман, – выдохнул он и предложил присесть, что я и сделал, хотя после многодневной скачки моя пятая точка была больше похожа на одну сплошную мозоль.

– Так что у вас произошло?

Отодвинув в сторону несколько пергаментных листов с какими-то схемами, староста негромко заговорил:

– Атаман, из Вольных баронств до нас доходят дурные вести. Графиня Фарно, будь она неладна, в двух полевых сражениях разгромила объединённую армию нескольких владетелей, из-за чего к нам хлынул огромный поток беженцев, которых мы уже и не знаем куда девать. Прямо голова кругом идёт от всех этих забот-хлопот, приходится постоянно придумывать различные работы, чтобы они от безделья не маялись, благо ещё степняки нас стороной обходят, а то вообще хоть караул кричи.

– А куда есаул запропастился, что-то я его нигде не видел.

Тяжело вздохнув, Верин сокрушённо покачал головой:

– Есаул вынужден был две седмицы назад с двумя линейными сотнями отправиться на границу с Вольными баронствами, чтобы организовать лагерь для вынужденных переселенцев и по мере накопления сопровождать эти караваны к нам, иначе они станут лёгкой добычей степняков.

– Ясно, а где наш старшина кузнечной артели?

– Так тоже вместе с есаулом ушёл, только его путь лежит в Вольные баронства, чтобы кузнецов умелых нанять, – с досадой проворчал Верин. – Один я тут остался, за исключением разве что гильдейских старшин, только они все как один заняты на возведении новой крепости.

– Так кто же тогда гарнизоном командует? – с тревогой спросил я, ощущая резко возросшее беспокойство.

– Подъесаул Каракай за есаула остался, а где он сейчас пропадает, понятия не имею.

– Так… Верин, немедленно отправляй посыльных за всеми старшинами, общее собрание в управе через два часа, – строго распорядился я, резко поднялся с грубо сколоченной табуретки, развернулся на каблуках и покинул управу.

В задумчивости постояв возле коновязи, я оставил коня и решительно направился на обход излучины. За час обойдя всю территорию, я присел на берегу реки и глубоко задумался. Оборонительные сооружения были в полном порядке, да и несение службы сторожевых нарядов не вызывало особых нареканий, но было одно большое НО. Всё, что касалось парко-хозяйственных дел, было налажено на достаточно высоком уровне, а вот боевая служба за время моего отсутствия явно просела, хотя и не везде, но тем не менее. Есаул за какой-то месяц моего отсутствия умудрился распустить личный состав, хотя, может, вовсе и не он это сделал, а его подчинённый подъесаул Каракай… Разобраться надо со всем этим бедламом и поскорее, иначе в Вольные баронства мне невозможно будет вырваться.

– Вот ты где, атаман, наконец я тебя нашёл… – послышался взволнованный голос сотника, в котором явно ощущалось облегчение.

– Что-то случилось, Милош?

– Случилось, – выдохнул он, – у нас, атаман, большие неприятности.

Резко поднявшись и стряхнув со штанин прилипший песок, я негромко поинтересовался:

– Неужели степняки на горизонте нарисовались?

– Нет, намного хуже, атаман. Подъесаул Каракай последнюю неделю сотников и некоторых урядников подбивает на бунт и захват власти, а час назад он собрал в административном здании фильтрационного лагеря почти всех сотников и толкает речь, чтобы, значица, прямо сейчас учинить переворот. По моим сведениям, многие уже готовы пойти за ним, боюсь, у нас очень мало времени.

– Мозгов у того Каракая нет и не предвидится, иначе ни за что не выводил бы своих сторонников и колеблющихся за крепостную стену, – зловеще прищурился я в ответ на услышанную новость и резко распорядился: – Немедленно принимай командование над гарнизоном и бери под свой контроль крепостную стену с воротами и арсеналом. И без церемоний там. Если что, сразу стреляй без всякого предупреждения, любое неповиновение сурово надо карать.

– Есть, атаман! – выпалил Милош и стремительно убежал исполнять полученный приказ.

Нечто подобное я ожидал давно, правда, не думал, что это произойдёт так скоро, но раз уж это случилось сейчас, следовало задать такую образцово-показательную трёпку, чтобы остальным неповадно было, в назидание так сказать…

Ускоренным шагом я дошёл до казармы комендантской сотни и, не застав сотника с несколькими урядниками на месте, подошёл к дневальному.

– Где сотник Крам и урядники?

– Не могу знать, атаман! – подобравшись, рявкнул дневальный, пожирая меня глазами. – Недавно Крам пришёл в казарму и, забрав с собой несколько десятников, куда-то ушёл.

– Как тебя звать, боец?

– Казак Зван, атаман.

Я в задумчивости внимательно посмотрел на бойца и сказал:

– Повышаю тебя в звании, казак, теперь ты сотник, командир комендантской сотни. Поднимай всех, кто есть в наличии, и вместе с картечницами и четырьмя пушками направляйтесь к воротам. На всё про всё тебе пять минут.