Перед выходом на сцену Вазелин выпил рюмку хорошего коньякув полном одиночестве, закурил сигару. Ему нравилось курить перед зеркалом исмотреть, как проступает сквозь медленные слои дыма его красивое породистоелицо. Кто-то из журналистов однажды удачно заметил, что с возрастом он всебольше становится похож на Шаляпина. Долгожданный и, вероятно, последний генийрусского вокала. Голос, лицо и барственная осанка, как у Шаляпина. Но этогомало. Великий певец был всего лишь исполнителем. Вазелин сам сочинял музыку истихи, и некоторые называли его сегодняшним Вертинским. Диапазон его голосапозволял плавно подниматься от шаляпинского баса к тенору Вертинского исъезжать обратно в пространстве одной песни. Нашлась фанатка, которая создала вИнтернете красивый коллаж, посвящённый Вазелину, состоящий из фотографийШаляпина и Вертинского, но вместо их лиц везде было аккуратно вмонтировано лицоВазелина. Нашлась ещё фанатка, совладелица сети модных магазинов мужскойодежды, которая специально для него сшила шубу, похожую на знаменитуюшаляпинскую, и меховую шапку старинного фасона. Ему все это очень шло.Глянцевый журнал для мужчин, дорогой, толстый и чрезвычайно популярный, тут женапечатал фотографию Вазелина в этой роскоши на своей обложке. Примерно месяцномер красовался на полках супермаркетов, в газетных ларьках, на развалах вметро и в подземных переходах. Чуть позже вышел очередной альбом, состоящий издвух компактов. Для оформления использовали тот же снимок, только общий план.На фоне заснеженных деревьев шикарный задумчивый Вазелин в распахнутых барскихмехах.

Небольшое, но преуспевающее издательство готовило сборниктекстов его песен. На гримёрном столике перед ним лежала пластиковая папка. Вней было предисловие, написанное маститым литературным критиком, а такженесколько восторженных отзывов, подготовленных заранее к выходу книги. Основнойпафос сводился к тому, что представленные в книге тексты сами по себе, безмузыки, без волшебного голоса автора, являются образцами высокого искусства.

«Это настоящая поэзия, по которой так изголодался русскийчитатель. Тот факт, что Вазелин представляет собой грандиозное явление в нашейкультуре и, безусловно, останется в истории, неоспорим уже для всех, включаяоголтелых гонителей его самобытного творчества. Мы знаем и любим его как певца,музыканта. Теперь у нас есть счастливая возможность познакомиться сВазелином-поэтом».

В гримёрную бесшумно вошла Наташа. Вот уже второй год этакрепенькая, как молодая картофелина, деловитая и спокойная девушка моталась сним по гастролям, вытаскивала из депрессий, кормила кашами и фруктовым пюре,добавляя к каждой ложке порцию искреннего восхищения, массировала, гримировала,утешала. Жаль, что скоро придётся с ней расстаться.

Наташа взяла щётку и принялась расчёсывать ему волосы.

— Опять лезут, надо немного подстричься, — произнесла онашёпотом и тут же поцеловала его в шею, — тебе пора на сцену. Всё готово.

— Что там, в зале? — спросил он и раскрошил сигару впепельнице.

— Ну как тебе сказать? В принципе, народ есть.

— В принципе… ладно, пошли. Говоришь, волосы лезут? А нахрена ты это мне говоришь? Намекаешь, что я старею? — Он тихо рассмеялся илегонько хлопнул её по спине.

Наташа в ответ даже не вздохнула. Она шла перед ним поузкому коридору и чувствовала затылком его злой холодный взгляд.

Зал был освещён. Пустые места зияли, как выбитые зубы. Скаждым концертом пустых мест становилось всё больше.

Вазелин запел без предисловий, задушевно и серьёзно,обращаясь к пожилой паре в пятом ряду, справа. Люди старше сорока редкозабредали на его концерты. Он начал с одного из самых скандальных своих хитов.Песня имитировала стиль бардов шестидесятых, имитировала грамотно и тонко.Тайга, суровые романтические геологи, изба с русской печкой. В третьем куплетелирический герой хватал топор, но вместо того, чтобы нарубить дров для печки,смачно трескал по головам своих задремавших товарищей. Мозги, кровь, осколкикостей. Все, как обычно, как в каждом его сочинении.

Пожилая пара в пятом ряду удивлённо застыла. Вазелин отчётливовидел их лица. Ещё не закончив песню, он загадал: если они просто молча встанути выйдут из зала, этот концерт можно считать провалом. Если начнут вопить ивозмущаться, значит, все нормально.

Он зажмурился на последнем, протяжном аккорде, а когда открылглаза, пожилой пары уже не было. Он успел заметить, как они тихо прошмыгнули вчёрную дыру, над которой светились электрические буквы «ВЫХОД».

Дальше он запел уже без всякой надежды, исполнил несколькостарых шлягеров, бросил в полупустой зал пару бессмысленных реплик.Аплодисменты были вялыми.

— Ненавижу, — бормотал он, трясясь в автобусе на обратномпути.

Все дремали, кроме него и водителя. Водитель слушалВысоцкого и тихо подпевал.

«Вот до кого я ещё не добрался», — уныло заметил про себяВазелин.

Ночью после провального концерта в Лапине он опять не могуснуть.

— Что ты ворочаешься? — уютно ворчала Наташа. — Спи, непереживай. Все нормально.

Да, наверное, она права. Все нормально. Все по-прежнему. Накаждом шагу попадаются афиши и плакаты с его физиономией. Песни Вазелина звучатпо радио, его приглашают на самые популярные ток-шоу и на самые престижныетусовки. Сайт в Интернете пестрит восторгами и проклятиями.

— Все нормально, — шептал он, ворочаясь на скомканнойпростыне и в десятый раз прокручивая в голове проклятый концерт.

Ему было жаль, что он не съязвил вслед удалившейся пожилойпаре. Возможно, если бы он задержал их под электрической табличкой «ВЫХОД»,выкрикнул со сцены нечто обидное, они бы вернулись, чтобы ответить. И мог бызавариться скандал. Скандал — это альфа и омега любого коммерческого проекта.Разумеется, нужен скандал, чтобы подогреть остывающий интерес публики.

«Заняться политикой? Скучно. Нет вакансий. Чтобы добиться вэтом настоящего успеха, надо в тюрьме посидеть, а неохота. Да хрен с ней, сполитикой. Нужен скандал. Крутой, прикольный, гламурный, сексуальный. Сочный,долгоиграющий».

За окном светало. Он сел на кровати. Наташа тихо посапывалаво сне. Одеяло сбилось. Он провёл пальцем вдоль её крепкого ровногопозвоночника и прошептал:

— Я буду немного скучать по тебе, киска.

Тонкий пушок на её коже встал дыбом от его прикосновения. Впоследнем сочинении Вазелина герой орудовал электрическим ножом для разделкимяса. Он перепиливал хребет своей подруги, как раз в этом месте, междупозвонками. Белые простыни быстро пропитывались пенистой густой кровью. Подругане успевала крикнуть, она только хрипела.

Перед гастролями по волжским городам, прослушав готовуюпесню, Наташа потихоньку выкинула электрический нож, который валялся в кухонномшкафу. Вазелин пока не знал этого.