Ваккаро приступил к осуществлению своего плана вторжения в баскетбол ЛСС и попросил помощи у Чарльза. «Я реально на него уставился, – вспоминал Чарльз. – Я посмотрел на Пэм, потом на него, потом снова на Пэм. И сказал себе: “Любой мужчина, который может заполучить женщину с такой внешностью, должен знать, что делает”».

К 1996 году Ваккаро и Гэри Чарльз представляли собой неплохую пару, работавшую на «Адидас» и заключавшую выгодные баскетбольные сделки. В те дни Чарльз носил черные фетровые шляпы и экзотические солнцезащитные очки. И Ваккаро был Ваккаро, полным идей и мотивации, чтобы конкурировать с «Найк». И теперь они были на пороге грандиозной сделки.

Джо Брайант знал о Ваккаро как о парне, который заключил сделку с «Эйр Джордан». Он был счастлив, что Ваккаро поцеловал его тогда.

Люди из «Адидас» быстро изложили суть сделки: более чем $1 млн для Коби гарантированы в первый год в рамках сделки, которая будет объявлена как многолетнее соглашение стоимостью $10 млн. Чего объявлено не было, так это то, что «Адидас» заплатит Джо подъемные в размере $150 тыс. в качестве «сотрудника». Это был весь бюджет, который был у неоперившегося «Адидас Америка», как сказал Ваккаро, оглядываясь назад. «Коби был благодарен, что мы даем Джо деньги».

«Ну что, согласны? – вспоминал Чарльз, как спрашивал Джо в тот день в гостиничном номере. – Джо смотрит на меня, а я смотрю на Джо. Я кивнул ему, и он сказал: “Мы согласны”».

Официально ничего не будет подписано еще в течение нескольких недель, но в конце марта в том гостиничном номере сделка была заключена, все расставлено по своим местам, намерения объявлены.

Они все начали обнимать друг друга. «Старик, – сказал Чарльз, – что это здесь только что произошло?»

А Джо Брайант лишь расплылся в своей улыбке Мармелада.

Классика

К 1996 году Ваккаро «упаковал» свой «Раундбол Классик» в Питтсбурге и перевез его в Детройт, где он получил новое название, «Классик Раундбол Мэджика Джонсона», в комплекте с еще большим количеством школьников-звезд и прекрасным телевизионным контрактом с Диком Витале, делающим комментарии в прямом эфире. Это была прекрасная возможность для «Адидас» изящно продемонстрировать свою новую звезду для следующего поколения обувного маркетинга.

Брайант явно был элитным игроком своего класса в школе. В течение трех сезонов, последовавших за его катастрофическим первым годом, он привел свою школу к рекорду 77:13. На площадке он играл на всех пяти позициях. Он набрал 1080 баллов в списках студенческих организаций, что означало, что в Америке не было колледжа, который не хотел бы забрать его в свою баскетбольную команду. В свой последний год он набирал в среднем 30,8 очка, 12 подборов, 6,5 передач, 4 перехвата и 3,8 блок-шота, доведя «Лоуэр Мерион» до рекорда 31:3. Он завершил свою карьеру в качестве лучшего бомбардира юго-восточной Пенсильвании, набрав 2883 очка, что было лучше, чем у Уилта Чемберлена и Лайонела Симмонса.

После этого выступления он был назван «Школьным Игроком года»[24], баскетболистом года по версии национальной баскетбольной команды «Геторэйд», игроком года по версии «Макдональдса» и игроком года в США по версии «Ю-Эс-Эй Тудэй».

Во время эфира «Раундбол Классик» Витале, ведущий студенческой баскетбольной программы, охал и ахал над «денди в пеленках», как он называл молодых баскетбольных звезд, и с горячностью говорил о зрелой игре Брайанта и его беглом итальянском. Витале даже предложил своим слушателям подсказку, что Брайант может стать профессионалом.

В тот уик-энд Ваккаро пригласил председателя правления «Адидас» Питера Мура в Детройт для окончательного утверждения сделки, и Брайант не разочаровал его. «Это было прослушивание в некотором смысле, – сказал Ваккаро. – Он был великолепен. Он был Коби. Он очень хорошо играл во время двухсторонки на тренировке. Все это помогло закрыть все вопросы в сознании Питера Мура».

Ваккаро был поражен тем, как лихо Брайант начал играть роль следующего Джордана во время поездки на лимузине в Детройте за день до игры. Его голова была обрита наголо. Он говорил, как Джордан. Он перенял многие из его манер.

Они возвращались с пресс-конференции, где обаяние Брайанта было равно обаянию Джордана. В машине Ваккаро упомянул в разговоре Джордана. Брайант наклонился к пожилому итальянцу с печальными глазами и заметил, что он будет лучше Джордана. «Он сказал мне: “я буду лучше, чем он”», – вспоминал Ваккаро. В том сезоне обновленный тридцатитрехлетний Джордан просто выпотрошил остальную часть НБА, ведя своих «Чикаго Буллз» к рекорду регулярного сезона 72–10.

Делая это заявление, Брайант хорошо знал историю Ваккаро и его успех в отношениях с Джорданом. Хотя это казалось невозможным, Ваккаро подумал, что Брайант был даже более уверен в себе, чем Джордан, когда тот был молодым игроком, готовым вступить в мир профессионального баскетбола.

Оглядываясь назад два десятилетия спустя, Ваккаро заметил, что все эти ухаживания «Адидас» сформировали у семнадцатилетнего Брайанта представление о том, что он был следующим Джорданом. Будучи человеком в высшей степени амбициозным, Брайант по полной воспользовался примером Джордана.

Майкл Харрис, промоутер, который той весной тесно сотрудничал с Брайантом, вспоминал, что у Коби дома был шкаф, заполненный критическими исследованиями. «Там хранились все эти видеокассеты с играми Майкла, – сказал Харрис. – Он ставил их, изучал и делал движения».

«Посмотри, что я добавил», – говорил Брайант Харрису, а затем показывал движение.

Он еще усерднее готовился к этой роли.

А теперь люди, которые взрастили оригинальный «Эйр Джордан», пытаются подписать с ним контракт, чтобы он был следующим Джорданом? «Он получил этот посыл машинально и подсознательно, – сказал Ваккаро. – И ему это нравилось».

Сравнение с Джорданом быстро стало бременем для молодого игрока, поскольку публика стала видеть в нем выскочку, который вообразил себя равным великому Джордану. Но никакие любые его подростковые героические фантазии не имели отношения к тому, что Брайант был найден индустрией, разведан, подготовлен и начал играть эту роль. Это, конечно, было важно только в общественном сознании по отношению к имиджу Брайанта.

Сила внушения, конечно, влияла на его путь, но сила, мощь и выносливость самой его целеустремленности имели мало общего с таким внушением. Подлинная сущность Коби не могла быть чем-то, что можно было бы состряпать, предложить или воспроизвести. Эта сущность, сказал Ваккаро, была «настоящим Коби», а не копированием Джордана.

После того как Брайант прошел прослушивание в Детройте, возникли новые проблемы в дебатах о выборе агента. Пока шел апрель, Брайанты хотели встретиться с Ваккаро в Нью-Джерси, чтобы обсудить подход «Команды Брайанта» к управлению карьерой их сына.

«Мы разработали этот план для Коби, – вспоминал Сэм Райнс. – Мы называли его “Команда