— Разве мессир де Руссе, сопровождавший короля Сицилийского, ничего не рассказал вам о том, что произошло однажды вечером несколько недель назад в Новой башне? Он не говорил о покушении на королевскую персону?

— Да, я знаю. Именно поэтому его и перевезли сюда. Опасность была слишком велика, а в случае удачи последствия были бы драматичны. Но откуда вы об этом знаете?

— В этот вечер я была во дворце. Высокочтимая госпожа Иоланда, герцогиня Анжу, мать короля Рене, придворной дамой которой я являюсь, поручила мне убедиться в том, что с ее сыном хорошо обращаются и что он страдает лишь от отсутствия свободы. Я как раз направлялась в Бургунднию к постели ушфашфеи матери. Провидение распорядилось так, что я оказалась во дворце как раз вовремя…

— Почему же он от меня это утаил?

— Я его об этом попросила. Мы — старые друзья, монсеньер, вы же это знаете. Я не хотела пробуждать некоторые воспоминания у вашего высочества при упоминании обо мне, не ведая, как вы теперь ко мне относитесь. Ян повел себя как достойный слуга своего герцога и как верный друг.

— Ваша мать умерла? Я этого не знал.

— Она покоится в Шатовилене, у госпожи Эрменгарды, которая по-дружески приняла ее.

Катрин умолкла. Наступила тишина, нарушаемая только шагами Филиппа. Заложив руки за спину, герцог медленно прохаживался по галерее. Через несколько минут, показавшихся Катрин вечностью, он прошептал:

— Это еще один из ваших талантов: во всех испытаниях приобретать друзей! Как вам это удается?

— Рецепт прост, монсеньер, — надо любить…

— Громко сказано.

— Почему же? Я всегда считала, что дружба — это любовь, лишенная крыльев, обычная любовь, тихая, преданная, освобожденная от плоти и ее безумств, она никогда не обманет и не поранит!

— Вы об этом говорите, как жрица о своем боге, — несколько раздраженно возразил он. — Даю слово — это культ, и этот культ бросил вас на непроходимые зимние тропы, и все для того, чтобы провести одну ночь у подруги? Признаюсь, мне трудно в это поверит».

— Но это естественно. Должна добавить, что, направляясь к Симоне, я рассчитывала соединить приятное с полезным. Перед тем как вернуться к близким, я хотела убедиться, что могу считать свою миссию выполненной и что король Рене получил у своего кузена Великого Герцога Запада достойный прием и ему не грозит никакая опасность.

Апломб и спокойствие, с которыми она солгала, удивили ее самое. Это было слишком хорошо придумано, и она испугалась, что сказанное очень похоже на выученный урок. Филипп этого не заметил.

— Прием, оказанный кузену? Эта болтушка принимает меня за лавочника? Госпожа де Монсальви, не думаете ли вы, что герцогу Бургундскому нужен совет о том, как кого принимать?

— Я не то имела в виду.

— Нет? Так что же? Вы хотели удостовериться, что я вызвал вашего драгоценнейшего короля для того, чтобы задушить его где-нибудь в лесу или насыпать яда в его вино? И почему вы так заботитесь о нем? Может быть, вы его любите?

Лицо Филиппа приняло до смешного обиженное выражение. Катрин позволила себе улыбнуться:

—  — Я его люблю? Это мой друг!

— Еще бы! Почему же в таком случае вы не приехали вместе с ним? Госпожа де Морель сопровождала его…

— Она предложила мне, но я тогда была больна и не Могла продолжать путь. Я осталась у нее до полного выздоровления, и…

— …и теперь вы здесь! На одну ночь? И куда же вы отправитесь завтра?

— Но, монсеньер, я же уже сказала: я возвращаюсь домой к родным.

— В Монсальви?

— В Монсальви!

— Где вас ждет не дождется ваш супруг? — язвительно поинтересовался герцог. Это была новая ловушка. Катрин спокойно покачала головой.

— Мой супруг служит королю, а король осаде, видимо, у графа де Фуа.

— Это значит, что мессир Арно также находится где-то на юге. Так вам незачем так спешить домой, и поскольку вы подвергли себя таким опасностям, потратили столько времени и сил на службу королю Рене д'Анжу, вы должны уделить немного внимания и вашему старому другу. Или в ваших планах не найдется для меня места?

Катрин присела в реверансе, пытаясь скрыть свое замешательство. Ей не удастся выпутаться так легко, как она надеялась.

— Первое место всегда принадлежало вашему высочеству!

— Так докажите мне это!

— Каким образом?

— Примите участие в королевском банкете. Вас проводят в апартаменты, где вы сможете привести себя в порядок.

— Но, монсеньер…

— Никаких «но»! Я ничего не хочу слышать. Сегодня вечером, может быть, в последний раз вы будете моей гостьей. Если вы настаиваете на тем, чтобы провести ночь у госпожи де Морель, то можете это отложить до завтра. Но эту королевскую ночь я требую для… Бургундии. Вы одновременно сможете встретиться со многими старыми друзьями…

— Но это невозможно! Герцогиня не потерпит за своим столом…

— …бывшую любовницу? Надо, чтобы она с вами познакомилась. К тому же подобные вещи ее уже не волнуют. Она любит лишь сына и Бога!

— Может быть, потому, что вы не позволяете ей любить никого, кроме сына и Бога?

— Она слишком знатная для радостей любви. Ее тело подарило мне здорового сына, но, кажется, не расположено повторить это. К тому же, если я вас правильно понял, вы, в некотором смысле, являетесь посланницей королевы Иоланды ? Тогда ваше присутствие вполне естественно. Вы, наверное, заметили, что коннетабль де Ришмон тоже является моим гостем. Вы с ним друзья, не так ли?

— Большие! — вздохнула Катрин, не представляя, как встретит ее бретонец. — Но я не хотела бы с ним здесь встречаться!

Филипп насмешливо улыбнулся.

— Отчего же? Вы опасаетесь, как бы он не поведал сеньору де Монсальви о вашем присутствии при моем дворе? Прочь сомнения! Посланнику не следует ничего бояться. К тому же Ришмон не из болтливых. Вы согласны?

— Это приказ?

— Нет, просто просьба.

Просьба, которую было небезопасно проигнорировать. Катрин прекрасно знала, что скрывается под этой любезностью. Надо было соглашаться или сделать вид…

Поклонившись, она попросила разрешения отправиться к Симоне, где находились ее вещи, и подготовиться к банкету. Но герцог не разрешил.

— Катрин, речь не идет о полумерах. Я хочу, чтобы вы стали гостьей дворца на целую ночь. Мне хотелось бы немного обмануться, представив, что время повернуло вспять. Сейчас вас проводят в ваши апартаменты.

Он ударил в ладони. Поклонившись, вошел мужчина, одетый в серое с черным плотное шелковое платье, расшитое золотом.

— Отведите госпожу де Монсальви в приготовленные для нее апартаменты. Через некоторое время я пришлю за вами кавалера, и он проводит вас к столу. Успокойтесь, — с