там стоящих ящиков. Палатку не убирали, но для чужих она была чем-то вроде склада, и ящики играли роль антуража. Женщина перевела режим на наружное глушение звуков и застегнула клапан входа. Теперь в палатке можно было хоть орать во весь голос, наружу ничего не будет слышно. Потом стукнула себя пальцем по лбу, опять раскрыла вход и тихо позвала по связи.

- Киа? - Отклик пришел тут же, и женщина, быстро проговорив, - я быстренько с Робином разберусь и приду... - отключилась.

- Как будем разбираться? - мрачно, но в тоже время насмешливо полюбопытствовал бывший полисмен.

- А вот сейчас засвечу тебе пяткой в лоб, для прочищения мозгов...

- С-са-а? С-сашем вы с-сдес-сь? - две чешуйчатые головы просунулись в расстегнутый у самой земли клапан. - Рас-сборки?

- О, какие мы слова знаем! - Марья досадливо поморщилась. - Брысь отсюда!

- СС-СА-а! - замотались из стороны в сторону две головы, выражая свое согласие. - Учитель С-Сорг, так фсегда говорил...

- ...ф-срослые дела... - и утянулись наружу, тихо вжикнув застежкой.

- Кто еще припрется? Потапыч? - поинтересовалась Марья у пространства, обернулась к Робину и обнаружила, что тот трясется от сдерживаемого смеха. - О! Смеешься, уже приятно, а то за последнее время ты нам всем такого начувствовал... - Робин тут же перестал смеяться и насупился. - А мне больше всех.

- Это почему? - возмутился мужчина.

- Потому что я не так хороша, как все остальные, и чтобы от тебя закрыться... Короче, надоело мне это, и пусть меня Флора звиняет, но сюрпризы отменяются!

- Флора? - если бы Робин был охотничьим псом, то смело можно было сказать, что он встал в стойку, почуяв дичь.

- Да, твоя обожаемая миссис Флора тоже приглашена на праздник. Как ни странно, индейцы тоже уважают сыр, - Марья развела руками. От Робина пошел всплеск радости и тут же сильного сомнения и неуверенности.

- У-У-У! - женщина взвыла. - Как вы меня достали! Оба! Она, видите ли, не хотела настаивать, чтобы ты не подумал, что тебя поймали! - Марья сложила ладони вместе, соединив кончики пальцев, и подняла глаза вверх. - Ах, мужчины существа ранимые и на них нельзя давить! - Марья шагнула к мужчине и стала с каждым словом тыкать ему пальцем в грудь. - Ты! Сразу! Подойдешь и с ней поговоришь! - Робин стоял молча, а Марья держала плотную защиту, боясь, что ее просто снесет бурей эмоций. - Понял?!

- Да, - мужчина сел на ближайший ящик и как-то весь опал, Марья пожалела, что не прихватила с собой воды. Все же мужики, и правда, существа нежные. - Марь, а она сама тебе сказала про меня?

- Сказала. Про тебя и про себя, и не только сказала... - женщина вздохнула. - А теперь пошли спать?

- Ты иди, а я еще тут посижу... - мужчина сидел, прикрыв глаза, женщина повернулась уходить, когда ее остановил вопрос. - А почему ты глушилку из блох не включила как на представлениях?

- Робин, а ты знаешь как с той глушилкой постоянно жить?! Все время шорох в ушах такой равномерный. Звуки окружающие не перекрывает, но раздражает безмерно… Еще больше, чем щит держать.

- Как же ты у индейцев-то будешь?

- Да, это проблема, подумать надо. Может попробовать с одной блохой? Но это потом, а сейчас спать, да и Киа ждет.

Но ее никто не ждал.

ГЛАВА 20

Постель была пустая и холодная. Марья растерянно присела на край кровати, автоматически зажгла светильник. На вешалке висела только ее одежда, обуви Кианга тоже не было...

- Невс, - почему-то шепотом позвала женщина. - Где он?

- Та-ум же, где и пре-удыдущий... - так же тихо ответила кошачья голова, возникшая над порогом. - Си-удит медитирует...

- И что этот при-у-дурок себе надумал? Тьфу, Невс! Какое у тебя подмяукивание приставуче-заразное!

- Са-умому надоело, жу-уть... - пожаловался кот, но его явно не услышали. Марья сорвалась с кровати и со словами «Нужно пойти, все ему объяснить» буквально слетела по ступенькам. Невс поспешно убрался с дороги. Но женщина вдруг резко замерла, развернулась и пошла назад. Уселась на кровать и снова обратилась к проявившейся над порогом кошачьей морде:

- Что бы я ему сейчас ни сказала, это будет выглядеть оправданием, а мне есть за что оправдываться?

- Не-ут? - кот решил поддержать разговор, хотя вопрос был стопудово риторическим.

- Не за что мне оправдываться! И не собираюсь... - Марья нахмурилась. - Это что, он решил, что прямо из его объятий я пошла к Робину и устроила с ним успокоительные... хм... как бы это поприличней...

- Потрахушки? - подсказал Невс даже без акцента.

- ...шикарный термин... - Марья прищурилась, ее начало колотить от злости. - И за кого он меня держит, интересно?! Опять напридумывал, решил, постановил и вынес приговор?! - женщина вскочила, вылетела из фургона, и даже прошла пару шагов. - Да я ему сейчас... - и снова замерла. Тяжело дыша, постояла, мотнула головой и, сжав зубы, пошла назад. Снова села на кровать, потом улеглась, пояснив возникшей в дверях кошачьей голове:

- Нужно успокоиться!

Решить было легче, чем сделать: хотя дыхательные упражнения помогли выровнять дыхание, но расслабиться не получалось напрочь. Тогда Марья вспомнила, как заговаривала девчонок в заречной пробежке: «У меня расслабляются мышцы ступней...» Когда расслабились зажимы лицевых мышц, Марья почувствовала себя большим куском холодца. Пришло время очищения сознания. Годы тренировок и вбитые в подкорку техники сделали свое дело. Голова стала легкой, а мысли позванивали подтаявшими кубиками льда.

- Итак, что мы имеем? Кианг Шуй одна штука. Воспитывался практически в средневековом обществе, более того, в монастыре, посвященный хрен знает какой ступени. Потому как правды не говорит змеище. Здесь тоже жил практически в изолированной общине. И тут на него сваливается такое сокровище как я, со всеми восмьюдесятью килограммами. И что он, за несколько несчастных месяцев должен был забыть опыт всей предыдущей жизни? Вместе с привычками, укладом и устоявшимися стереотипами межличностных отношений? Ага, счаз, разбежался+. Но тогда как жить дальше вместе? Хотя-я-я… В адаптабельности ему не откажешь! Так что разруливать непонятки - это вполне нормально, только как их разрулишь, если вот взял и убежал. Надумал себе что-то, ровно в соответствии с тем самым опытом, решил и постановил. Причем уже