— Твой отец, — перебила я, — тоже красная птица иллюзий?

Аноли не отрываясь, смотрела на моего брата, словно совершенно не замечала меня. Лежик повторил мой вопрос, и инститорша кивнула, а я нетерпеливо сунула флакон брату:

— Прикажи ей показать мне это!

— Но, Мара, — опешил брат. — Ты же слышала, что она говорила об отце, которого отправила в кому. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Не так уж она хороша…

— Я хороша! — Красавица потянулась и бросила на инкуба сладострастный взгляд: — Позволь мне доказать это!

Лежик хмуро посмотрел на охотницу и отрицательно покачнул головой.

— Мне необходимо узнать, что там! — взволнованно проговорила я. И жалостливо простонала: — Ну, Лежик! Ну, пожалуйста! Такая удача — эта красная птица иллюзий…

— Только вот синий огонь не иллюзорен! — мрачно пробурчал Лежик. — Мара, обязательно это делать именно сейчас под носом у десятка инститоров? Мы же в Краморе!

Я зло прошипела:

— Правда? А я думала, что мы в борделе! Тебя же не остановило то, что родитель твоей новой любовницы всего в нескольких шагах от вашего ложа сладострастия? Короче, братец-кролик, если не хочешь получить порцию самых жутких воспоминаний от меня, то прикажи Аноли показать мне это! Или освоишь полумеры, или после тебе будет не до любви!

Лежик скрипнул зубами, кадык его дёрнулся, а листья кустарника зашуршали, когда он пододвинулся к Аноли, приподнимая девушку за плечи. Та осторожно села и приняла в руки кулон, благосклонно выслушав его приказ. Лицо её стало серьёзным, а взгляд сосредоточился на амфоре. Инститорша поднялась на колени и вытянула руку так, что кулон покачнулся около моего лица. Я смотрела, как амфора раскачивается, и в ушах зашумело, а очертания кустов расплылись. Исчезло и белое пятно лица Аноли.

* * *

Большая светлая комната мне не нравилась, она словно внезапно наполнилась страхом и страданиями, и я старалась прижаться к маминому боку как можно плотнее. Но мама в очередной раз резко отстранила меня, и слёзы обиды сжали горло.

— Айка, не лезь! — строго приказала она. — Не сейчас, дочка. Ты же хочешь, чтобы тебе снились плохие сны?

Я помотала головой: плохие сны и так приходили слишком часто, чтобы самой звать их. Я обернулась и с ненавистью уставилась на мужчину и женщину, которых привели к маме. Всё из-за них! Ещё недавно мама читала мне сказку и показывала интересные картинки, а эти всё испортили. Я зло посмотрела на мужчину, и тот застонал, руки его сжали голову, а колени подкосились. Его спутница охнула и бросилась на помощь, а я лишь рассмеялась её потугам.

— Айка! — воскликнула мама, дёргая меня за руку. — Прекрати немедленно! Ты ведёшь себя плохо! О чём мы с тобой говорили?

Я засопела, нехотя отступила и залезла на кровать. А мама поднялась, и голос её прозвучал сухо:

— Это подло даже для тебя. Я знаю, у меня нет выбора, и я исполню приказ. Но… ты уверен?

— Комитет уверен, — тихо ответил мужской голос. — Ты видела лицензию.

Я с любопытством посмотрела в сторону открытой двери, но третьего гостя видно не было, он оставался за порогом. Мужчина, которого накрыло моей ненавистью, медленно, держась за стену, поднимался.

— Мейка, прости, — глухо проговорил он своей поникшей спутнице. — Я не смог защитить вас…

Женщина встрепенулась и, упав на колени, сложила ладони.

— Кики, умоляю тебя! — раздался её взволнованный голос. — Не делай этого! Наш сын… Пожалуйста! Я же сойду с ума, если не буду помнить своего сына. Не надо! У тебя же дочь. Только подумай, что стало бы с тобой…

Мама тяжело вздохнула, а я не выдержала и заплакала. Из-за этих взрослых мама снова будет грустить, а ко мне ночью всё равно придут плохие сны. Ненавижу! Вот бы они умерли!

— Работай, Кики, — прозвучал суровый приказ.

Мама подошла к дрожащему всем телом мужчине и, глядя ему в глаза, жёстко проговорила:

— Ты виновен во внебрачных отношениях с этой женщиной и понесёшь наказание, лишившись способности помнить о ней и своём сыне.

Мужчина стоял прямо, не опуская взгляда. Сила даймонии вибрировала на запястьях мамы, а тело её дрожало всё сильнее. Бедная мамочка! Почему она это делает?

Я сползла с кровати и подошла к матери. Было очень страшно, но я не могла позволить маме страдать. Я потянулась и, зажмурившись, обхватила ладонями её кисть. Мой крик наполнил комнату, а я зажмурилась ещё сильнее, изо всех сил удерживая мамину руку. Вся боль, которую мама принимала на себя, перешла ко мне. Чужие чувства трепетали во мне, словно бабочки в банке, и я ёжилась и кривилась от этого.

Мама упала на колени и притянула меня к себе, и лицо моё уткнулось в её грудь. От мамы пахло сладким теплом, но меня трясло от страха. Чужого страха.

— Что же ты наделала? — чужим голосом проговорила мама. Она сильнее прижала мою голову к себе и добавила: — Ты же выдала себя, глупышка!

Раздались медленные шаги, и я услышала голос:

— Кики? Так наша дочь — следующая из даймоний?

— Нет, — простонала мама, прижимая меня так крепко, что стало трудно дышать. — Не позволю! Если ты посмеешь забрать её, то я раскрою все твои дела!

— Не смеши меня, Кики, — удивлённо отозвался голос. — Как ты сможешь это сделать?

Грудь мамы затряслась, и я, думая, что мама плачет, заревела во весь голос. Но мама смеялась:

— Я сохранила все воспоминания, которые ты приказал изъять. Когда, кто носитель и сколько раз ты вмешивался в дела Комитета! Не ожидал?

Я ощутила рывок за шиворот и испуганно завизжала, а мама закричала:

— Не смей трогать её!

Я упала на мягкую кровать и тут же подскочила. Высокий мужчина в красных одеждах потащил мою маму к двери, мимо бесчувственного тела и стоящей на коленях женщины с круглыми от ужаса глазами. Из-за страха за маму во мне поднималась тёмная волна злости, и я решительно крикнула:

— Опусти маму! Или я тебя убью!

— Айка, не смей! — вскрикнула мама, пытаясь вырваться из рук человека в красном. Плача, она попыталась улыбнуться: — Всё хорошо! Мы просто играем…

Незнакомец замер у двери, и я поспешно спустилась с кровати. Не позволю ему обижать маму! Самые жуткие мои сны струились через мои ладони и плескались в пространстве комнаты, словно заполняя её туманом. Мужчина медленно обернулся…

* * *

Я сделала пару шагов и остановилась у тёмного ствола дерева. Ветерок холодил мою шею, а над головой листья шумели. Вдалеке подняли гвалт вороны. Я нервно оглянулась на залитую лунным светом тропинку. Воспоминание, так похожее на мой навязчивый сон. Я догоняю мужчину, хочу увидеть его лицо. Но так и не увидела. Что же это был за человек? Кто издевался над моей мамой?