было мало, чтобы прожить вечность. Он пошел прочь — больше для Полли он ничего не мог сделать.

У него было еще одно, крайне важное дело, которое надо сделать до времени выхода на службу. Он достал карту и при свете налобного фонарика на потенцитовой батарее стал рассматривать её — теперь надо быть очень внимательным, чтобы не заплутать. Катакомбы и штольни опасны. Тут можно годами ходить и не найти выхода.

Он шел и шел, спускаясь все глубже и глубже. Ноги гудели от усталости, хотелось пить, а часы показывали, что времени у него совсем мало — его могли хватиться в любой момент.

Упершись в очередной раз в стену — это его была третья попытка пройти по карте, он прорычал:

— Убьюююю!!! Просто возьму и убью!

Он долго стоял, прислонившись головой к холодному камню и унимал злость.

Не та карта! Карта была не та!

В который раз он напомнил себе — никогда не связываться с непрофессионалами! Никогда больше!

Он закрыл глаза. Попробовать четвертый раз? Вдруг повезет. Или уже возвращаться назад. Мимо Полли к свету и обычным обязанностям. Его сегодня Хейг еще ждет. Знать бы еще, что забрала со стола Бина его невеста?

А злость все продолжала кипеть в нем.

Поднимаясь по ступеням в дезинфекционную камеру, замирая под душем из карболки, стаскивая с себя противочумный костюм, отмывая себя до скрипа кожи в дивизионной душевой, от чего многочисленные шрамы на теле покраснели, натягивая белье и опостылевший мундир, он повторял: «Никогда больше! Только в этот раз. Последний раз!».

Последний раз…

Он побрился в уборной, зачесал мокрые волосы назад, посмотрел в зеркало, откуда на него смотрел злой и усталый мужчина.

— Рыжие — бесстыжие. — напомнил он себе. Утро обещало быть отвратным — его ждали пять допросов, и ответ «Не знаю!» его не интересовал. Ему нужно было имя.

Он вошел в допросную, куда уже привели шутника в чумном костюме, отодвинул в сторону игравшего хорошего полицейского Кейджа и рыкнул на задержанного, вольготно сидевшего за столом — парень знал, что, кроме статьи за хулиганство в худшем случае, ему ничего не грозит:

— Детектив-инспектор Особого отдела полиции Аквилиты. Брок Мюрай. И я не буду ходить вокруг да около. Мне плевать на то, что ты сделал. У меня висяк с тремя десятками трупов на площади Танцующих струй. И там, и тут был всего лишь розыгрыш — невинный, как утверждаешь ты. У тебя пять минут, чтобы назвать имя того, кто нанял тебя изображать больного чумой. Не скажешь имя — пойдешь в суд не по статье о хулиганстве, а загремишь за непредумышленное убийство особо опасным способом! Я терпеть не могу висяки! Понял⁈ Мне все равно, на кого вешать трупы! — самое противное, крик облегчения не принес. Даже проорись он на всех пятерых идиотов, надевших костюмы больных, легче не станет — карта не та. Кое-кто совсем заигрался. Кое-кто решил, что может вести двойную игру. И сейчас он закончит тут и пойдет разбираться, только напишет себе на лбу эфиром «Не связываться с непрофессионалами!», чтобы запомнить навсегда.

Когда он вышел из допросной, у него тряслись руки. Кейдж почти сразу же выскочил следом:

— Есть имя!

Брок стоял, прислонившись спиной к стене. Он поднял больные глаза на Кейджа:

— Спорим, это Элайджа Кларк?

— Он самый, Брок! И… Ты бы шел…

Брок выпрямился и кивнул, вспоминая:

— Точно. Еще четверо… Узнай, никому морду набить не надо?

Кейдж фыркнул и громко позвал на весь коридор:

— Одли!!! Серж! Тащи кофе. Тут срыв…

Брок возмутился:

— Я порядке.

— Если ты в порядке, то тащись в библиотеку. Пока тебя не было, она того… Сгорела.

— Что⁈

Кейдж кивнул:

— Сгорела. Весь отдел вернийской литературы выгорел.

— Да твою же мать… — еле выговорил Брок.

Хорошо, что тут подошел Одли и сунул в руку кружку с кофе:

— Почечуй?

— Полный… — согласился Брок.

— Прорвемся?

— Иди ты… — только и смог сказать Брок. День, ночь и новое утро у него не задались.

Одли фыркнул:

— Там Легран притащил с собой некую сиору Перелли… Помнишь такую?

— И…? — делая первый глоток неуспокаивающего кофе, от которого хотелось орать — он обжег себе язык, безнадежно спросил Брок.

— И шел бы ты спасать невинных девиц — это у тебя лучше всего получается. Легран вопит, что это Перелли самолично подожгла библиотеку, типа до неё ничего подобного не было.

Брок бросил косой взгляд на друга:

— А как же допросы?

— Я тоже умею орать, — подмигнул Одли. — А ты умеешь спасать невинных девиц от драконов — и это твое главное и, заметь, не единственное достоинство.

— О даааа… — выдохнул Брок, направляясь в кабинет.

— Главное твое достоинство прочно скрыто…

Брок обернулся на сержа:

— Пошляк!

Тот довольно заржал:

— Сам пошляк! Я про твое сердце, а не про то, о чем подумал ты!

Глава 22

Закусить жабером

Брок в одиночестве сидел за столом в своем кабинете и угрюмо смотрел на телефон. Глухое недовольство на самого себя бродило в груди. Он крупно ошибся. Очень крупно ошибся, и времени на исправление ошибки почти нет. Королевский флот уже выдвинулся из гавани Маякового острова. Третий пехотный и Второй бронеходный полки подняты по тревоге и… Все упирается в него.

Он потер глаза — что он имеет?

Симона Перелли. Доступна, но сказала уже все, что знала. Кейдж повез её по просьбе Брока в госпиталь — уж больно плохо она выглядела. Шея опухла, как при начальной форме чумы. Заодно от Леграна удалось избавиться — тот при словах «чума» и «карантин» помчался домой быстрее ветра, забыв про Симону.

Габриэль Ортега. Недоступна. Лежит в инфекционном отделении с подозрением на чуму.

Библиотека. Недоступна. Архив читального зала сгорел вместе с вернийской литературой.

Пьер Кюри,