С ним следует договориться по-хорошему? Но как вынудить его оставить Ирину в покое? И где гарантии, что негодяй сдержит слово?

– Увы, этой штуки у меня правда нет, – прошептал Илья, прислушиваясь к звукам за дверью. Не вернутся ли тем же путем мужики, чьи голоса он слышал? – Не повезло тебе, приятель! И мне не повезло…

Лампа в рубке опять вспыхнула, зашипела и погасла. Теперь надолго. Из-под плафона сочился дымок. Видно, «монтеры» дали слишком высокое напряжение.

Илья приоткрыл дверь, убедился, что в коридоре пусто, и выскользнул наружу. Он двигался в ту же сторону, что и Гена с товарищем. Внезапно неподалеку раздался шум, мужские голоса, кто-то вскрикнул, и прогремел выстрел. Потом еще один.

– Ничего себе…

Илья попятился и прижался спиной к стене. Рядом с ним что-то щелкнуло, скрипнуло, – это распахнулась дверь, которой он не заметил. Кто-то крепко схватил его за руку и сильно дернул, втягивая в душный полумрак каюты. Илья оказался в узком помещении с двумя койками, расположенными одна над другой…

Глава 38

Лавинский тоже услышал выстрелы и выскочил в коридор. Никого. Справа проход тонул во мраке, слева у лестницы, ведущей на палубу, брезжил утренний свет. Стреляли где-то рядом. Перед этим несколько раз загоралась лампа в его кабинете, но быстро гасла. Значит, идет ремонт системы электроснабжения. А неведомый злоумышленник пытается этому помешать?

Эдгар пожалел, что отпустил охранников на берег, но делать было нечего. Он хотел, чтобы на борту было поменьше любопытных, и оставил только рулевого с матросом. Теперь пожинает плоды вынужденной предосторожности.

Держа в одной руке пистолет, а в другой – фонарь, он тихо двинулся в ту сторону, где стреляли, и вскоре добрался до места схватки. На стене виднелись следы от пуль. Пол был усыпан битым стеклом. Пострадала витрина противопожарной безопасности. Огнетушитель валялся под ногами, шланг был размотан, красный топор отлетел в сторону. Будто бы тут произошло нешуточное сражение.

Лавинский наклонился и заметил на полу следы крови, несколько капель попали на стену. Значит, кто-то ранен! Сердце запрыгало у него в груди, во рту пересохло. Он выпрямился, отдышался и прислушался. Члены экипажа, которых он послал проверить щиток и возобновить подачу электричества, где-то спрятались. Затаился и неизвестный «диверсант».

– Шутки кончились, – прошептал Лавинский, нервно озираясь. – Что за хрень творится на судне?

Он вспомнил Яну и ее амулет. Может, это месть девушки за причиненную обиду? Тогда дела совсем плохи. Неизвестно, как действует амулет и в чем его сила. Поймать на плавучей посудине человека, будь тот хоть семи пядей во лбу, не так уж и сложно. А что противопоставить магическому влиянию?

Лавинский вынужден был признать, что его собственные оккультные практики не дали желанного результата. Он не сможет сейчас призвать на подмогу ни повелителя бесов, ни его подручных. У него нет надежного метода обращения к потусторонним сущностям. И самый мелкий бес не откликнется на его зов!

Неужели, Яна обладает настоящим колдовством? Получается, он ошибочно принял ее за мошенницу?

«Будь она демонессой, черта с два я бы запер ее в трюме! – возразил он себе. – Боюсь, тут кто-то другой орудует! Кто-то покруче наглой распущенной бабенки. Если мои ребята взялись за оружие, значит…»

Грохот на палубе оборвал его мысли. Он выключил фонарь, сунул его за пояс и замер на месте, прислушиваясь. Взвел курок. Сердце билось в горле, по спине катился пот.

Сзади раздались торопливые шаги. Эдгар мгновенно повернулся и направил ствол прямо в грудь неизвестному.

– Это же я, хозяин… – испуганно пробормотал матрос. – Не стреляйте!

– Какого черта, Гена?! Я мог проделать тебе дыру в легких! – выпалил Лавинский. – Что вообще происходит? Кто стрелял?

– Мы… там…

Матрос трясся, как в лихорадке, указывая пальцем во тьму коридора.

– Что? Что?! Говори! Не мямли! – разозлился хозяин яхты. – Кто разгромил пожарную витрину? Откуда кровь? Кто ранен?

– Ру… рулевой… Мы стреляли, пуля срикошетила… и ему плечо задело…

– Рана серьезная?

– Кажись, нет…

– Кажись! – передразнил его Эдгар. – В кого вы стреляли?

– В него… в диверсанта…

– Вы его видели?

– Ну… было темно… Мы шли, а тут… треск, стекло посыпалось… по ходу он витрину разбил…

– Кто? – со свирепым выражением лица прорычал Лавинский.

– Ну это… он, стало быть… вражина… Я со страху давай палить, рулевой тоже… а он в нас шлангом швырнул, потом огнетушителем… и дал деру…

– Где рулевой, Гена? – ледяным тоном осведомился хозяин. – Он жив?

– Жив, конечно… б-был жив, когда я уходил, – заикаясь, доложил матрос. – А сейчас бог знает, что с ним…

– Значит, диверсанта вы упустили? И тот свободно бегает по палубе! Слышал грохот? Что он там натворит, одному богу известно!

– Мы за ним погнались… но… Рулевой сгоряча боли не чувствовал, а когда у него рукав промок… Короче, плохо ему стало. Я его в каюте уложил, оружие при нем… Рану полотенцем перевязал, как мог…

– Кровоточит сильно?

– Не очень. По-моему, царапина неглубокая… Ему еще огнетушителем по голове досталось. Пострадал, бедняга…

– А твое оружие где? Посеял, растяпа?

– Вот… – Гена, бледный как полотно, достал из-за пояса пистолет и показал Лавинскому. – В целости и сохранности. Я разок пальнул со страху, и всё…

– Хорошо. Кто-то из вас попал в диверсанта?

– Какое там, – понуро протянул Гена. – Он юркий, скользкий как угорь… метнулся прочь, только засвистело за ним…

– Вы хоть рассмотрели его? Как выглядит? Рослый?

– Вроде здоровый бугай, – неуверенно проговорил матрос. – Огнетушитель как пушинку бросил. Зверь!

Лавинский опустил пистолет, взял Гену свободной рукой за грудки и встряхнул.

– Огнетушитель весит всего ничего. Очнись, парень! А то тебе пожарный шланг Змеем Горынычем покажется!

– Извините, Эдгар Филипыч… я это… правда не в себе…

– Вспомни, как выглядел диверсант. Хоть что-нибудь! Одежда, волосы, усы, борода…

– Не могу сказать, – виновато пробормотал матрос. – В темноте все кошки серы.

– Что делать будем? Рулевой, насколько я понял, вышел из строя… остались мы с тобой. Как этого хитрого вражину ловить?.. Ладно, пошли наверх, посмотрим, что за зверь такой на яхте завелся…

* * *

Москва

Тень в дверном проеме больше не появлялась. Снаружи доносился то ли хруст веток под ногами, то ли ворчание бездомной собаки. Эхо на пустыре сильно искажало звуки, а в бетонном мешке, где прятались беглецы, и подавно не разберешь, что происходит на воздухе.

– Я выйду осмотрюсь, – прошептал Артеменко. – Надо выяснить, кто здесь бродит. Надеюсь, мы не привели за собой