раз. Похоже, двигатель неисправен, – предположил Илья. – Мне показалось, Лавинский был не в курсе, что яхта снимается с якоря. Раскричался, позвал кого-то…

– Значит, это не Эд! – обрадовалась пленница. – Без его ведома никто на борту шагу не ступит. На яхте железная дисциплина. Он бы отсебятины не потерпел.

– Да, странно…

Илья спохватился, что время идет впустую, за болтовней он отвлекается от основной темы: как спастись самому и спасти Ирину. Разумеется, он не бросит в беде девушку… Но это уж как получится. Не он ее бросил в трюм, не ему и отвечать.

– Ты не ответила, где взяла «рыбку», – напомнил он.

– Тусовалась с вампирами в питерском клубе «Дарк». Они там собираются по ночам. Один симпатичный парень подарил мне амулет. За красивые глаза! Мы с ним переспали, ему понравилось…

– Ты из Питера?

– Я москвичка. Ездила с друзьями в Питер, они замутили крутой обряд в особняке Брусницыных. Бывал там?

Илья проигнорировал ее вопрос.

– Амулет похож на дешевку, – сказал он. – Позолота местами облезла, работа грубая.

– Дареному коню в зубы не смотрят.

– Ты далеко не тупая, – рассердился Илья. – А ломаешь комедию передо мной! Будешь врать, сгниешь в этом вонючем трюме.

– Ладно, ладно… не злись, – примирительно молвила Яна. – «Рыбка» действительно не похожа на подлинный амулет, но… тот парень из клуба предложил мне испробовать его силу. При нем все получилось!

– Что ты загадала?

– Стать суккубом… демоном плотской страсти. Чтобы любой богатенький Буратино, на которого я положу глаз, поддавался на мои чары. Вскоре я подцепила брокера, который удачно играл на бирже… ну и понеслось…

Илья чувствовал какой-то подвох и в то же время понимал, что в ее словах есть доля правды. Он сам на секунду ощутил исходящую от амулета энергию, похожую на слабый электрический ток. Жаль, что не удалось подержать «рыбку» в руках. Тогда бы он точно определил, обладает вещица магическими свойствами, или ему почудилось.

– Где мы с тобой пересекались?

– На кастинге для сериала, – ответила девушка. – Ты угостил меня выпивкой, потом мы пошли в отдельную комнату. Припоминаешь?

– Не особо…

– Зачем Лавинский… или тот, кто выдает себя за него, показывал тебе амулет?

– Хотел услышать мое мнение. По крайней мере, он так сказал.

– А ты что?

– Заявил, что не разбираюсь в подобных вещах. Кстати, зачем ты соврала ему, что реликвия Драконов у меня? Что я был на кладбище, когда раскапывали могилу хранительницы?

– Но ты же там присутствовал.

– Откуда тебе это известно? – допытывался Илья.

– От верблюда! – огрызнулась она. – Я не обязана отчитываться!

– В таком случае, я не обязан тебя освобождать. Сиди связанная, пока руки не отсохнут. Мне плевать! Я найду способ улизнуть отсюда, а ты пропадешь!

– Прости, прости, – захныкала она. – Сделай скидку на мое состояние… Я не соображаю, что говорю. Ну, прости…

– Признавайся, кто тебе сболтнул про реликвию и кладбище?

– Один из пьющих кровь…

– Кто именно? Как его зовут?

– Он не представился. Мы танцевали в клубе… он был в маске. Там не принято фамилию спрашивать.

– Врешь ты все! Лапшу вешаешь! Ну и черт с тобой!

– Я просто боюсь, – испугалась Яна. – Члены клуба – ужасные, жестокие люди… Они меня убьют за длинный язык…

– Хватит! – потерял терпение Илья. – Тебя убьют здесь, в грязном трюме, и сбросят твое красивое молодое тело в воду. Ну и поделом!

Он напрягал память, пытаясь вызвать из небытия образ девушки с таким знакомым голосом. На кастинг приходят десятки актрис, некоторые из них не брезгуют ничем, дабы попасть в кино…

– Тебя совесть замучает, что оставил меня умирать.

– Какую интригу ты плетешь, если продолжаешь врать и выкручиваться на краю гибели? Что у тебя на уме? Задумала срубить бабла за мой счет?.. Скоро тебе ничего не понадобится! Никакие деньги!.. Лавинский по твоей милости требует у меня фетиш, которого я в глаза не видел. Откуда мне взять то, чего нет?

– Достань. Ты не прибедняйся, Самбуров… Я кое-что о тебе разузнала. Должно быть, ты можешь вызывать духов, как твой предок…

– Тебе известно о Стефане? – опешил Илья.

Яна не успела ответить, как в третий раз заработал двигатель, раздались мужские голоса и топот ног. Кто-то орал и матерился. Лязгнуло железо, будто открылась дверь, ведущая в трюм, но свет не вспыхнул…

* * *

Лавинский засомневался, правильно ли он поступил, дав пленнику время на размышления. Может, стоило дожать Самбурова, заставить его выложить всю правду?

Если бы сложный и тщательно разработанный план не нарушило непредвиденное обстоятельство, он бы так и поступил. Но ему самому понадобилась пауза. Ирина исчезла из собственной квартиры; ее с трудом обнаружили по гаджету в захудалом отеле на окраине спального района Москвы, откуда ей в последний момент удалось ускользнуть. Ее смартфон валялся в номере на кровати, а самой женщины и след простыл. Потребуй Самбуров гарантий, что Ирина жива, и в доказательство попроси услышать ее голос по телефону, Лавинскому пришлось бы туго.

В начале он действовал с подачи Яны, но постепенно взял управление ситуацией в свои руки. Теперь ответственность за триумф или провал лежит на нем. Судя по настрою Самбурова, тот держит удар, прячет козыри в рукаве, блефует и надеется оставить противника в дураках.

«Я мог бы сослаться на плохую связь, но пройдоха-сценарист мне не поверит! – заключил Лавинский. – Спутниковую антенну никто не отменял. А у этого парня мозги, что надо. Он точно не лох».

Закусывая водку охлажденной икрой, молодой человек поперхнулся и в недоумении выругался. В каюте внезапно погас свет!

– Черт бы вас побрал, дармоеды, – проворчал он, нажимая на кнопку вызова персонала. – Вы что, взбесились сегодня? То двигатель зачем-то запускаете, то электричество у вас барахлит…

Секунду спустя Лавинский сообразил, что кнопка без электричества не работает, и пришел в ярость. Он рвал и метал, но никто не явился на его зов. Пришлось брать фонарь и самому идти по темному коридору в рубку. На лестнице, ведущей на палубу, он столкнулся с запыхавшимся растерянным матросом, и набросился на того с упреками.

– Что ты творишь, Гена? Вы с рулевым пьяные? Или обкурились? Почему свет пропал?

На яхте царил сухой закон и строгий запрет на наркотики, даже самые легкие. Все же иногда кто-нибудь из экипажа попадался то в нетрезвом виде, то под кайфом. Лавинский смотрел на это сквозь пальцы, потому что его команда состояла из преданных и проверенных людей, которые умели молчать. Он прощал им маленькие слабости.

– На судне кто-то есть, – понизив голос, сообщил матрос и смахнул рукавом пот со лба. – Кто-то еще, кроме нас… Видать,