Костю решили принести в жертву. А поскольку у второго имелась прямая родословная с Николаем Громовым, то, видимо, Костя являлся лакомым кусочком для жертвоприношения. По крайней мере, так он решил.

Прошло уже несколько часов с тех пор, как его замуровали в этом кабинете. Слева от стола находился единственный открытый проход в конце комнаты. Там было темно. Костя решил больше не медлить и пойти туда. Перед этим, он взял один из сохранившихся, горящих факелов, поскольку ничего другого для освещения у него не было.

Очередной туннель будто бы длился целую вечность. Каждый шаг отдавался гулким эхо вокруг, уходя далеко-далеко в пустоту. Костя уже понимал, что удаляется точно не в гору или какую-нибудь шахту, где раньше что-то добывали. Теперь он спускался куда-то вниз. Туда, куда точно не заходили шахтеры. Тот самый взрыв обрушил основные пути к отступлению. Остальные же были заселены этими сектантами, во главе которой оказался сам же мэр поселка. Хотя даже их предводитель говорил о каком-то Великом, а значит у них действительно было божество, которому они поклонялись. А зачем они сделали эти проходы, у журналиста не было ни малейшего понятия. В его голове крутились мысли о мэре. Судя по такому же взгляду, как у других, им также управляли. Значит он не был главным во всем этом деле. Тогда кто? По крайней мере, Костя все еще находился у них в логове и мог по пути еще что-нибудь выяснить. Но в любом случае Косте придется продолжать путь в этом направлении.

Глава 22

Максим сидел в мэрии с перевязанной ногой. Его «братья» позаботились о его травме. Теперь он сидел, томно глядя в окно. Ненависть давно уже прошла, поэтому оставалось только дождаться вестей от Евгения Михайловича, по поводу этого журналиста, чуть не отстрелившему ему пол ноги, но, хвала Великому, промахнулся, как думал полицейский. Вдруг послышались шаги. Медленные, словно ступала черепаха, они поднимались наверх, после чего зашли внутрь разгромленного кабинета. Это был мэр. Он переоделся в свой излюбленный костюм.

— Ну как? — спросил нетерпеливый Макс.

— С ним покончено, — сказал мэр с улыбкой на лице. — Хотя нет, мы скорее направили туда, куда надо.

— В каком смысле? — непонимающе спросил полицейский.

— Мы взорвали проход, который ведет к Великому.

— Что? — удивился полицейский, от чего его нога разболелась сильнее. — И что будет дальше?

— Посмотрим, — спокойно ответил Мэр и повернулся к окну. — Но ясно одно — скоро Великий будет рад. Очень рад…

В поселке Громова шел настоящий шторм. Сильный ветер гнал потоки воды, размывая все на своем пути. Евгений еще не помнил такого с детства. Но ничего, скоро все пройдет. Нужно лишь подождать. Владыка все рассудит сам. И все кончится.

С каждым пройденным часом, Костя все больше уставал. Шахта продолжала уходить все ниже и ниже, пока тот не почувствовал, как уши начало закладывать. Неужели он спустился так глубоко? Усталость брала над ним верх, пока, в конце концов, он не выдержал и лег спать прямо на песке.

Ему снился сон с образом. В этот раз образ находился прямо перед глазами Кости. Достаточно было лишь наклониться и он поглотит тебя полностью. Косте было тепло и хорошо, как никогда. Это бесформенное нечто звало его. Этот непонятный ни единому человеку голос манил к себе, притягивал. Костя сопротивлялся. В этот раз у него не получится его забрать. Ему казалось, что вот-вот все кончится, но конец не приходил. Становилось только хуже. Голос все больше усиливался, становился громче и непонятливее. Сущность начала меняться, превращаясь в нечто огромное. Лишь смутные конечности проступали у него из-под мерзкого тела, переходя в жуткие мрачные воспоминания, которые спящий не мог вспомнить. Костя уже начала молиться, лишь бы проснуться. Наконец, видимо действительно кто-то отозвался на его мольбы, Костя проснулся.

Первое, что увидел Костя, стала тьма. Каким же он оказался дураком! Он заснул, даже не подумав о факеле, который горел пока тот спал, а теперь потух окончательно. Костю в очередной раз настигла паника. На что журналист закрыл глаза, глубоко вздохнул, попытавшись очистить свой разум от мыслей, и начал считать:

— Раз… Два… Три…

Пока он считал, Косте вспомнилось все то, что происходило с ним в этом поселке. К нему начало приходить странное осознание, которое никогда не появлялось в его голове. Тьма на фоне всех этих проблем теперь казалось такой бессмысленной. Такой никчёмной. Теперь она была ниже его самого, чем когда-то. Тени больше не обступали его по сторонам. Больше не пугали.

— Четыре… Пять… Шесть…

Когда-то он боялся. С того самого детства, когда еще в детской кроватке его обступили тени и он ничего не мог поделать, когда его неокрепшая фантазия начала воображать страшных существ. Только это было давно. Теперь он взрослый мужчина, способный на многое. Никакие больше тени не испугают его. Никакая тьма больше не вызовет страх.

— Семь… Восемь… Девять…

Больше никаких страхов. Никаких паник. А только бесконечное спокойствие.

— …Десять.

Вот и все.

Когда Костя открыл глаза, то перед ним не была пугающая до паники тьма. Перед ним был его друг, с которым он все это время был в разладе, а теперь они только что померились. Больше Костя не боялся тьмы, а та не пыталась его напугать. Все шло к этому моменту, когда все страхи пропадут, оставив лишь уверенность в себе. Так Костя спокойно достал из кармана зажигалку. Небольшой огонек осветил стены туннеля. Затем поставив ее на землю, чтобы та стояла вертикально, журналист принялся разматывать факел, убирая сгоревшую ткань. Когда дело было сделано, ему пришлось воспользоваться своим бинтом на правой руке от ожога, который уже неплохо затянулся. Закончив обматывать палку, он поднес огонь к концу факела и ткань потихоньку загорелась. Этого на долго не хватить, но за это время может быть получиться что-нибудь найти.

Человек в темноте двинулся дальше. После небольшого сна, жажда и голод только усилились, отчего приходилось терпеть еще сильнее. Туннель все никак не заканчивался. С каждым часом, Костя чувствовал, что холод перерастает в тепло. В подобных перепадах температуры, он не разбирался, поэтому это не говорило ровным