скоро придёт твой парень. Тот, который в отличие от Самойлова, ни разу не причинял тебе боль и не разу не заставлял страдать.

Егор появляется минут через 40. Не успеваю я закрыть за нами дверь своей комнаты, как он тут же заключает меня в объятия и накрывает мои губы поцелуем. Я отвечаю ему будто на автомате. Поцелуи Егора уже давно не приносят мне былого удовольствия. А если точнее — с тех пор, как я почувствовала на себе вкус губ Максима.

Егор валит меня на кровать. Его поцелуи идут все ниже и ниже. Ладонь проскальзывает мне под кофту и мягко ложится на грудь. Я зажмуриваю глаза, но отнюдь не от удовольствия.

Я понимаю, к чему сейчас ведёт Егор. Он давно этого хочет, но я не могу. Просто не могу и все. Он прекрасный парень, готовый ради меня на все. Егор никогда бы не поступил со мной так, как Максим, никогда бы не отверг меня из-за глупых предрассудков общества, никогда бы не стал заводить отношения с другой на моих глазах, зная, что это причиняет мне боль. И если бы Кузнецову когда-нибудь пришлось выбирать между мной и другом, он бы всегда выбрал меня.

Егор достоин моей любви и моего тела, как никто другой. Так почему же я так жестока с ним? Ведь он совсем этого не заслужил.

Я сделаю это. Сейчас. С ним.

Тяну свои руки к футболке Кузнецова и стаскиваю ее с него. На секунду он замирает, поднимает на меня голову и смотрит прямо в глаза.

— Малыш, — его голос хрипит, — ты точно…

Я не даю ему договорить.

— Да, Егор. Я хочу.

— Я люблю тебя, Кристина, — выдыхает он, накрывая мои губы.

Он целует меня страстно. Поддевает конец моей кофты и снимает ее с меня. Жадно смотрит на мою грудь, шумно сглатывает и тянется расстегнуть лифчик.

Да, я готова. С ним. С человеком, который всегда ценил меня больше всех. С человеком, который ни разу не заставил меня плакать. С человеком, который, как никто другой, заслужил мое тело.

Егор целует мою шею. Застежка лифчика щёлкает, но он не успевает снять с меня его, потому что в этот момент на весь дом раздаётся вой сирены. Мы резко отскакиваем друг от друга.

— Что это? — недоуменно вопрошает Кузнецов.

— Похоже на противопожарку. — Я придерживаю лифчик одной рукой, садясь на кровати и оглядываясь по сторонам.

И тут до меня доходит.

— Егор, черт! У нас, кажется, пожар!

Я подскакиваю на ноги, пытаясь застегнуть лифчик обратно. Но не тут-то было, поэтому я просто скидываю его с себя и надеваю на голое тело кофту. Кажется, она наизнанку, но мне некогда соображать.

Мы вдвоём выскакиваем из моей комнаты и несёмся вниз. Из кухни валит дым. Бежим на источник и застываем в дверном проеме. На плите что-то горит, а Максим пытается потушить это огнетушителем.

— Надо вызвать пожарных! — Кричит Егор.

Максим оборачивается на его крик и невозмутимо отвечает:

— Не надо, я уже потушил. Ничего страшного. Просто дыма много. Сейчас проветрю.

Справившись с огнём, Максим открывает окна, нажимает специальные кнопки на стене, чтобы сирена заглохла, и поворачивается к нам. Егор так и не надел на себя футболку и стоит сейчас только в джинсах с голым торсом. На мне кофта наизнанку, под которой нет лифчика. Я ловлю взгляд Максима на своей груди и смущенно скрещиваю руки.

— Чувак, я тебя ненавижу, — Егор первый прерывает молчание.

— За что? Ничего же страшного не случилось. Я хотел подогреть мясо, но слишком сильно включил огонь. Не ожидал, что будет столько дыма…

— Блеать, Макс, ты… — Кузнецов обрывает его на полуслове. Он зол. — Ты нам все обломал!

Самойлов смотрит на Егора с вызовом.

— Что обломал?

Несколько секунд они сверлят друг друга глазами, пока Кузнецов не сдаётся. Он шумно выдыхает и машет рукой:

— Ладно. Ничего. — Разворачивается и выходит из кухни.

Я слышу, как Егор поднимается по лестнице в мою комнату. Но я не иду за ним. Я так и остаюсь в дверях, продолжая смотреть на Максима. Он медленно подходит ко мне вплотную.

— Ты ведь это специально, да? — говорю ему с усмешкой.

— Да.

— Зачем? Ты ведь обещал уйти.

— Обещал. Но когда представляю тебя с ним, мне сносит крышу. — Максим подносит к моему лицу ладонь и мягко гладит по щеке. Почти шепотом продолжает. — Пожалуйста, не делай это. С ним.

От прикосновения Максима сердце начинает предательски колотиться, а воздух в лёгких заканчивается. Он снова сломал мою броню.

— Я прошу тебя, Кристина.

— У тебя же есть Оля, — я хочу сказать это, как можно ровнее, но сарказм все равно пробивается наружу.

Он отрицательно качает головой.

— У нас с ней ничего серьезного. Я хочу только одну девушку.

Я ничего ему не отвечаю. Разворачиваюсь и ухожу наверх.

Егор лежит на моей кровати, смотря в потолок.

— О чем ты с ним говорила? — спрашивает, не переводя на меня взгляд.

— Сказала, что он полный придурок, и я его ненавижу.

— Ясно.

Я опускаюсь на кровать рядом с ним. Тоже поднимаю глаза в потолок. Мы оба молчим, понимая, что момент упущен.

Минут через пять Егор встает, находит футболку и натягивает на себя. Опускается на локоть рядом со мной, другой рукой поворачивая мое лицо к себе.

— Малыш, я люблю тебя. Мы обязательно все сделаем. Может, даже хорошо, что сейчас не получилось. Это было бы слишком обычно. А я хочу, чтобы твой первый раз был особенным. Может, съездим куда-нибудь на выходные?

— Может, — отвечаю Егору бесцветным голосом.

— Хорошо, — Кузнецов мне мягко улыбается. Целует губы и встает, чтобы уйти. — Я тогда подумаю, куда нам съездить.

— Ага.

Егор уходит, а я понимаю, что никуда с ним не поеду. Я ведь на самом деле тоже хочу только одного мужчину. Того, кто почти ежедневно причиняет мне боль.

— Кристина, что в письме из Гарварда? — сходу начинает отец, когда я еще даже не успела сесть на своё место за кухонным столом. Сегодня они с Еленой ровно к ужину.

— Вызывают на собеседование.

— Когда?

— 10 мая.

— Еще есть время подготовиться, это хорошо. Я поеду с тобой. И готовить к собеседованию тебя тоже буду я.

Меня немного удивило такое рвение отца.

— Пап, а у тебя точно есть время?

— Для такого дела найду.

— А как ты будешь меня готовить? Откуда нам знать, о чем они будут меня спрашивать.

Отец хмыкнул.

— Это же американцы. Их волнует примерно один круг тем. Права геев,