– Тренна… – Девушка ринулась в объятия приёмной матери и, вцепившись в неё, как утопающий в брошенное ему полено, горько зарыдала.

– Тихо… тихо… – обхватив воспитанницу за талию, магиня мягко похлопывала одной рукой по вздрагивающей спине, а другой старательно размазывала по собственным щекам непрошеные слёзы, – ну успокойся. И прости меня, ради всех богов прости. Это я виновата… опасалась упрёков Аннигелл в сманивании её дочери. Теперь точно знаю… это было неправильно. Как теперь оказалось, я всю жизнь делаю ошибки. Люблю, но не умею признаваться в любви, отдаю ребёнку всю душу и нежность, но стараюсь скрыть это от всех, отойти на задний план, не заступать дорогу родной матери… Глупо, признаю. Поверь, я никогда не хотела, чтобы так получилось, само как-то вышло… Ничего не поделаешь, это жизнь. Но ты должна знать, сердцем я всегда была с тобой. И буду. И этого изменить уже никому не под силу.

– Тренна, – пряча взгляд, робко пробормотала принцесса, некоторое время спустя, прорыдавшись и немного успокоившись, – а какой у тебя план?

– Ты уверена… что хочешь его знать?

– Да… – еле слышно прошептала девушка, заливаясь стыдливым румянцем, – уверена.

– И готова перенести всё, чтобы оказаться рядом с любимым? – настойчиво всматривалась в приёмную дочь магиня.

– Я-то да… – Щёки принцессы заполыхали ещё жарче, но произнести вслух то, что её мучило, она так и не решилась.

– Ты сомневаешься в его чувствах?! – сама догадалась Тренна. – Ну вот тут я могу тебе помочь. Нет, рассказывать про его чувства не стану, пусть сам старается. Зато я точно знаю, чем он сейчас занят.

– Чем? – Слишком поспешным вопросом Милли невольно подтвердила сделанные Гизелиусом выводы.

– На украденном у монастыря баркасе удирает от дедушки с острова Битар. Где его держали ради его же безопасности. И направляется, как я могу предположить, именно в Дензир.

– Ох, боги! – встревожилась Милли. – А туда ему зачем?

– Я думаю, хочет встретиться с одной очень важной особой… – загадочно усмехнулась магиня, – для него важной. А теперь идём, привели первую партию женщин и учеников. Тебе предстоит решить судьбу Аглессы.

* * *

Белокурые завитки, украшающие головку Аглессы, Милли разглядела издали и невольно нахмурилась. Сводная сестрица в одиночестве стояла посреди просторного приёмного зала дома Каражая, построенного в харильском стиле, и с самым независимым видом злобно похлопывала себя по ладони сложенным веером.

Вокруг обнимались, целовались, смеялись и плакали от счастья десятки людей, звенели громкие возгласы и детские голоса. Люди радовались победе и встрече с любимыми. Мимо бывшей принцессы, подхватывая узлы и мешки вернувшихся, чуть суетливо сновали ученики. Помочь женщинам быстрее добраться до родных жилищ было их сегодняшним заданием. Идеально совпавшим с тайными намерениями и планами самих красавцев.

Чтобы зря не волновать отосланных на побережье женщин, Гарди велел охранявшим их магам отправлять в обитель все письма, которые женщины захотят написать. И многие из учеников неожиданно для них самих получали все три дня пачки посланий от бывших обитательниц гарема. И теперь очень надеялись на более серьёзное продолжение начавшихся в письмах романов. Или хотя бы на вполне заслуженную награду за отвагу в виде поцелуев и свиданий.

Несколько учеников с особой осторожностью пронесли саркофаг, где спал погружённый в стазис Каражай. Его преданная жена Бильнехон, просидевшая все эти дни рядом с сосудом, как с постелью тяжелобольного, шла следом, гордо подняв красивое лицо в короне национального головного убора, обрамлённого десятками висюлек из драгоценных камней и золотых цепочек. И встречающие улыбались и махали ей особенно приветливо, все знали, Каражая ждут в покоях лекарей Сарджабиз с Лэнном.

Стараясь не мешать прибывающим, Милли торопливо пробиралась к Аглессе, кроткими улыбками отвечая на сыпавшиеся со всех сторон приветствия. И не могла не заметить сопровождающих её настороженных взглядов. Как не могла и не разгадать, что они означают. Большинство из учеников и ушедших в обитель магов были сиротами или изгоями и втайне тосковали по собственным семьям. И потерянным родителям. Потому и осуждали Аглессу так резко и непримиримо.

– Привет, – неприязненно буркнула Аглесса в ответ на приветствие Милли, – пришла полюбоваться?!

– Иди за мной, – чувствуя, как внутри против желания просыпается привычное раздражение, спокойно приказала Милли и пошла вперёд, больше не оглядываясь на Аглессу.

Хотя и не была твёрдо уверена в покорности сводной сестрицы, но очень надеялась, что у той хватит ума не показывать при всех своего тупого упрямства.

Заметив приоткрытую дверь, Милли устремилась в комнату, не забыв предварительно проверить её магическим взором. И хмуро усмехнулась: прав Гизелиус, теперь все они ещё много лет будут дуть на воду.

– Садись, – миролюбиво предложила магиня, устраиваясь за столом, однако Аглесса высокомерно усмехнулась и осталась стоять.

– Как хочешь. – Милли уже привычно запечатала дверь глыбой льда и, сосредоточившись, притянула к себе из кухни кувшин с охлаждённым персиковым соком. – Речь пойдёт о твоём будущем.

– С каких пор ты решаешь моё будущее? – зло огрызнулась Аглесса, проследила за спокойно глотавшей сок принцессой и присела к столу. – Налей и мне.

– Руки есть? – Милли никогда не потакала стремлениям Аглессы превращать всех вокруг в прислугу.

Аглесса кисло скривилась, но сок себе всё же налила. Выпила почти полный бокал, отставила в сторону и уставилась на Милли так, словно впервые увидала.

– Амулет свежести тебе хороший сделали, – процедила с нескрываемой завистью, рассмотрев похорошевшее после отдыха личико принцессы. – Раньше ты таких не имела.

– Ошибаешься. – Милли неожиданно стало весело. – Всё наоборот. Раньше я носила амулет, прячущий мою истинную внешность, а теперь не ношу вообще никакого. Как и твоя мать, ведь она очень хорошенькая. Ну ты и сама должна понимать, кого попало Хисс бы не выбрал.

– Не говори мне об этой женщине, – непримиримо поджала губы Аглесса, – она испортила мне жизнь.

– Она подарила тебе жизнь, – разом мрачнея, парировала Милли, – и всегда старалась сделать всё, чтобы тебе было весело и уютно даже в хмурых стенах монастыря.

– Это мелочи. – Аглесса упорно стояла на своём. – Игрушки. А она могла бы обеспечить моё будущее гораздо надёжнее, чем теперь.

– Аглесса, она прибыла во дворец шестнадцатилетней провинциальной девочкой, – строго сообщила Милли, решив в последний раз попытаться объяснить сестрице ситуацию так, как видела сама. – И уже через полгода попала в лапы Хиссу. Что она могла сделать, если всего через несколько месяцев он отвёз её в Бернитский замок?! И держал там под стражей до того самого момента, как родилась я.

– Я родилась! – поправила Аглесса, но Милли хмуро усмехнулась.