Как бы там ни было, полицейские были поражены количествомподробностей, которые удалось вспомнить Кэрол. Они особенно и не рассчитывалина ее показания, так как врачи сказали, что Кэрол еще не вое становиласьполностью после комы и потери памяти На деле же она рассказала полиции дажебольше, чем другие выжившие жертвы теракта. Кто-то из застрявших в тоннеле людейв момент взрыва слушал радио, кто-то разговаривал по мобильному телефону илиболтал со спутником; кто-то был ранен или слишком потрясен происшедшим, чтобывспомнить что-то конкретное Полицейские следователи из специальногоконтртеррористического подразделения допрашивали свидетелей на протяжениинедель, но так и не получили практически никаких полезных сведений. ТолькоКэрол сумела дать им более или менее подробное описание последних минут передвзрывом, и за это полицейские были ей очень благодарны. Их благодарностьвыразилась, в частности, в том, что присланных Мэтью сотрудников детективногоагентства сменили у дверей ее палаты два человека из Республиканского отрядабезопасности, одетые в синюю форму и высокие ботинки. Оба были вооруженыавтоматами и выглядели очень внушительно. Республиканский отряд безопасностибыл одной из самых уважаемых во Франции специальных служб — он использовалсядля разгона мятежей, борьбы с террористами и отличался высокой боевой выучкой.Сам факт их появления в коридоре больницы свидетельствовал о том, какоезначение придают в полиции показаниям Кэрол.

Один из посетивших Кэрол следователей сказал, что у полициинет оснований полагать, будто кто-то из террористов попытается совершить ещеодно покушение на ее жизнь. Вероятность того, что все они погибли во времявзрыва, была высока. Исключением был юный араб, который в последнюю минутуобратился в бегство. Полиция, однако, считала Кэрол слишком важным, и главное —самым известным свидетелем, поэтому считала необходимым обеспечить ее охрану.Пока оставался хоть малейший шанс, что кто-то из террористов уцелел, Кэролмогла грозить опасность, так как, помимо вполне определенной выгоды отликвидации свидетеля, убийство знаменитости мирового масштаба могло принестифанатикам немалый бонус в виде внимания общественности к целям и задачамисламистского движения. Полиция и спецслужбы Франции не могли допустить, чтобызнаменитая актриса погибла от рук террористов на территории их страны, поэтомуони готовы были обеспечивать ее безопасность до тех пор, пока она не покинетпределы Франции. А поскольку она была американской подданной, парижская полициясвязалась с ФБР и попросила коллег организовать охрану и наблюдение за ее домомв течение нескольких месяцев, особенно после того, как Кэрол вернется народину.

Все это и успокаивало, и пугало Кэрол. Путешествие в Париж ибез того дорого ей обошлось, и единственное, что она сейчас хотела, быловосстановить память, выписаться из больницы, вернуться домой и снова жить своейобычной жизнью. И еще — Кэрол по-прежнему надеялась написать свою книгу. Все,что касалось ее жизни, ее настоящего и прошлого, казалось ей теперь еще болеезначительным и важным, и Кэрол не терпелось запечатлеть это на бумаге.

Полицейские еще продолжали допрос, когда в больницу приехалМэтью. Кивнув Кэрол в знак приветствия, он встал у окна, однако она заметила,что Мэтью очень внимательно слушает, что она говорит и какие вопросы задают ейследователи. Вчерашнее покушение не на шутку его обеспокоило, поэтому вечеромон сделал несколько звонков руководителям соответствующих подразделений испециальных служб, которые занимались расследованием теракта. Утром Мэтьюпозвонил также шефу специального подразделения без опасности и министрувнутренних дел и попросил уделить максимум внимания охране Кэрол Барбер. Свойразговор с обоими высокопоставленными чиновника ми Мэтью построил так, чтобы уних не осталось никаких сомнений: он лично заинтересован в безопасности миссБарбер. Причину ему объяснять не пришлось: Кэрол Барбер была мировой знаменитостью.Впрочем, министру Мэтью все же намекнул, что Кэрол на протяжении многих летбыла его близким другом, и чиновник не стал задавать лишних вопросов. Кольскоро речь шла о женщине, выражение «близкий друг» могло иметь во Франциитолько одно значение.

Слушая четкие и подробные ответы Кэрол, Мэтью поражалсятому, как много она запомнила. Действительно, в разговоре со следователями онаприводила множество деталей, на которые поначалу не обратила внимания, нокоторые оказались запечатлены в ее памяти словно на киноленте. При обычныхусловиях эти детали можно было бы восстановить только под гипнозом, однако вданном случае прибегать к этому нестандартному и не слишком эффективному методудознания не было необходимости. Под воздействием стресса мозг Кэрол включил всерезервы, и она оказалась способна вспомнить такие мелочи, как число пуговиц накуртке водителя такси и номерной знак пикапа, в котором предположительнонаходилось второе взрывное устройство.

Кэрол присутствие Мэтью больше не стесняло. Напротив, онабыла рада его видеть. Лишь поначалу каждый его приход вызывал у нее безотчетнуютревогу, но сейчас все изменилось. Кэрол понимала, в чем тут дело — раньше онане знала, кто он такой, но чувствовала, что этот человек сыграл в ее жизниважную роль. Теперь ей было известно о нем многое, и с каждым днем Кэролвспоминала все больше подробностей об их совместной жизни. Порой ей казалось,что Мэтью она, помнит даже лучше, чем Шона, хотя, с тех пор как они расстались,прошло пятнадцать лет.

Теперь она часто перебирала в памяти самые яркие моменты ихсовместной жизни, их любви, которые подобно вершинам подводных рифов выступалинад темными водами забвения. Но, кроме этого, вспоминались и другие эпизоды иподробности: солнечные дни, жаркие ночи, его страсть и нежность, ее отчаяние,их бурные ссоры и сладостные моменты примирения. Теперь Кэрол могла чуть ли нислово в слово воспроизвести все разговоры, которые они вели во времяпутешествия на яхте, все его доводы и отговорки, которыми Мэтью маскировал своенежелание развестись с женой. Она помнила его безутешную скорбь, в которую онпогрузился после гибели дочери, помнила, как они оба горевали о своемнеродившемся ребенке. Эти воспоминания захлестывали Кэрол словно приливнаяволна. И сейчас сердце ее сжималось при воспоминании о предательстве Мэтью и отом, как она покидала Париж, где, как ей когда-то казалось, сбылась ее мечта.Но Кэрол сумела свыкнуться с тем, что в ее жизни больше нет места для Мэтью, итем более невероятным стало для нее его появление спустя столько лет. Нет, онане избегала его, и все же мужественное, теперь даже мрачное лицо Мэтью рождалов ее душе смутную тревогу, причину которой она сначала не могла понять. Нопосле рассказа Мэтью она поняла причину: перед ней был другой человек, у этогомужчины было другое лицо — уставшее, скорбное, печальное. И дело тут было нетолько в возрасте-Мэтью. На протяжении пятнадцати лет Мэтью носил в себе своюболь, он и ждал возможности попросить у нее прощения за причиненные страдания,и не верил в то, что судьба предоставит ему такой шанс. Но это произошло.

Когда полицейские ушли, Кэрол с облегчением не ревела дух.Она чувствовала себя совершенно измученной. Мэтью, не говоря ни слова, заварилчай и, сев на стул у изголовья ее кровати, протянул ей чашку. Благодарноулыбнувшись, Кэрол поднесла чашку к губам, но руки у нее так сильно дрожали,что чай чуть не выплеснулся на одеяло. Мэтью помог ей, придержав чашку, и Кэролсумела сделать несколько глотков.