Стратилата, что было не только высочайшей честью, но и давало реальную власть.

Немудрено, что от таких успехов началось головокружение. И вот теперь ему заткнули рот так грубо, щелкнув по носу, как нашкодившего котенка!

От природы Красный Волк был слишком прямодушен, чтобы читать воздух тонких придворных хитростей. А уж общаясь с Первородным, и самым опытным интриганам трудно было избегать ошибок, не говоря уж о чуждом притворству выходце из Великих степей. Изысканная манера речи Учителя была такова, что намёки нередко оказывались слишком тонкими для понимания: кочевник не только не считывал их заранее, по едва уловимому изменению атмосферы, но и не распознавал даже тогда, когда слова были произнесены вслух и становилось слишком поздно.

Несмотря на все вольности, что дал ему Учитель, катастрофа всё равно случилась, и, говоря откровенно, случилась не сегодня и даже не вчера — обострение отношений назревало давно. Несколько недель назад сборщики дани, посланные в Халдор, при невыясненных обстоятельствах погибли на территории Великих степей. Слава небожителям, среди них не оказалось Совершенных, но убийство всё равно было поставлено в вину степнякам. Великий Иерофант отсутствовал в Ром-Белиате, и Элиар принял самостоятельное решение не эскалировать конфликт, а просто отрядить еще одну группу сборщиков.

Вернувшись, наставник никак не проявил своего отношения к этому решению, однако дополнительно приказал направить в кочующую ставку вождя посольство, чтобы договориться о постоянном присутствии в Халдоре наблюдателей.

Этот приказ молодой Стратилат проигнорировал.

Он знал: Учитель желает, чтобы такие случаи не имели место впредь. Но знал он и то, что Степным Волкам навязывание контроля придется не по душе и наверняка лишь усложнит ситуацию. Присутствие наблюдателей покажется первой попыткой поработить народ, которому Красный Феникс семь лет назад обещал свободу — в обмен на сына вождя.

По какой-то необъяснимой причине Элиар был уверен, что всё обойдется, само собою вернется в нормальное русло. В это очень хотелось верить. Кроме того, в последние годы наставник почти всегда бывал доволен действиями и успехами Второго ученика. Отношения с Учителем порой казались почти дружескими, тем более что, глядя на Первородного, нельзя было сказать, что тот не одного возраста с воспитанником, а гораздо старше. Со времени их первой встречи, когда выходцу из Великий степей было пятнадцать лет, мессир Элирий Лестер Лар абсолютно не изменился.

Но, как выяснилось, Учитель не был ему другом. То была лишь иллюзия, созданная ничего не значащей воспитанной учтивостью Первородного и его склонностью не называть вещи своими именами. Учитель не стал продолжать разговор и давать объяснения, вместо этого открыв кочевнику оборотную сторону их связи, о которой тот только догадывался. Элиар был личным учеником Красного Феникса, но только теперь в полной мере прочувствовал, что это значит: Запертое Солнце на горле делало его беззащитным перед хозяином печати. Выходит, Учитель всё это время был снисходителен, оставляя жесткие меры на самый крайний случай, не желая ломать привлекательную в своей дерзости натуру степняка. И вот сейчас, похоже, самый крайний случай наступил.

Учитель заставил его умолкнуть, но было поздно.

— Вот и славно, — раздался холодный голос официального посланника Бенну. — Очень рад, что столь своевременно удалось получить прямое подтверждение инцидента — из первых уст, от главы военной разведки Ром-Белиата! Не хотелось тратить время на длительные дипломатические препирательства, взаимные ноты протеста и ожидаемые попытки снять с себя ответственность. Теперь Ром-Белиату придётся признать вину и ответить за свои действия в полной мере.

Элиар невольно задержал дыхание, прислушиваясь к диковинным словам, бесстрашно звучавшим в храме Закатного Солнца. Похоже, сегодня звезды сошлись так странно, что каждый решил высказать претензии Великому Иерофанту. Но, в отличие от него самого, захлебывающегося запальчивыми обвинениями минутой раньше, посол Бенну был совершенно спокоен и четко осознавал, к чему приведет сказанное — к большой крови.

Так разговаривать с носителем высшего сана можно было только заручившись негласной поддержкой Триумфатора.

— И кто же осмелится призвать Запретный город к ответу? — так же холодно вопросил Учитель, с трудом сдерживая гнев после неуместной выходки Второго ученика.

— Войска города Бенну уже введены на спорные земли, — уклончиво отозвался посол Вечного города, — для урегулирования конфликта и решения территориальных вопросов.

— Великие степи — не спорные земли, — восстановив самообладание, сухо возразил Красный Феникс. — Мы осуществляем протекторат Великих степей.

— Но право собственности на эти земли не принадлежит вам.

Неслыханная дерзость! Но представитель Игнация был прав и знал это.

— Великие степи — колониальные территории Ром-Белиата, — процедил Учитель.

— Вовсе нет, — вновь не согласился изворотливый дипломат. — Местным народам была обещана независимость, но Ром-Белиат нарушил договор, по сути уничтожив Халдор, сердце Великих степей. Может быть, Ром-Белиат и Вечный город Бенну считает своей колонией?

Столь бесцеремонный тон и резкие речи посланников Вечного города сложно было представить прежде. Но теперь — Бенну вознесся слишком высоко. Бенну был сильнее всех и желал привнести ясность в своё положение для остального Материка. А война всегда была неотъемлемой частью политики Совершенных.

Элиар, успевший глубоко вникнуть в текущую военно-политическую ситуацию, воочию представлял всю безрадостную картину грядущего противостояния. Войну было не отвратить. Лианор начал эту войну — мореходы принесли ее на Материк на своих кораблях, покоряя низшие народы один за другим. Впоследствии ту же славную традицию продолжил Ром-Белиат, а теперь его желает сменить на пьедестале Бенну. Конечно, Красный Феникс — всё еще символ величия Совершенных, всё еще сильнейший жрец солнца из ныне живущих, носитель благословения и хранитель истинного цвета… да, всё это так.

Но одного Красного Феникса не хватит, чтобы сокрушить легионы Бенну.

— Я сам основал город Бенну как Второй город Оси, — продолжил Учитель, и в голосе его кочевнику почудилась усталость. — Надлежит помнить, кому принадлежит статус Первого города.

Со смутной тревогой, пробивавшейся сквозь странное состояние транса, Стратилат наблюдал за опасным течением разговора, в который при всем желании больше не мог встрять: печать контроля Учителя с силой сжимала ему горло. Кажется, и без того наворотил он дел, обвинив Великого Иерофанта в присутствии хитроумных дипломатов Бенну, посланников Золотой Саламандры. Ярость лишила кочевника способности мыслить здраво, в результате его эмоциональные выкрики приняли статус официальных заявлений Тайной Страты. Он действовал как глупый импульсивный звереныш — не зря Учитель зовёт его так… он подвел Учителя, подвел весь Ром-Белиат…

Но, одновременно со смущением от этой нелепой промашки, обозленный на Учителя ученик чувствовал горячую мстительную радость, что кто-то решился дать отпор недосягаемому Красному Фениксу. Кто-то вступился за его родину, за его погибших соотечественников. Ведь Учитель первым предал его и отступился от данного слова, поддавшись на явную провокацию врагов: после гибели второго отряда сборщиков дани наставник направил в Халдор Карателей.

Хоть в этом скользком деле оставалось слишком много тёмных