А для того чтобы получить его, мне нужно окончить все одиннадцать классов школы. Как думаешь, зачислит ли меня в десятый класс какая-нибудь иная школа, кроме этой?

Маман хотела что-то сказать, но я продолжил раньше.

— Не зачислит. В Зелеке так точно. Обязательными к посещению являются только первые девять, а у меня репутация проблемного подростка. Чрезвычайно проблемного, с какой стороны на меня ни глянь. Ни один из директоров школ не захочет меня у себя видеть, ведь никому не нужны лишние проблемы, мам. Всегда проще отказать. А Юрий Николаевич уже пообещал меня взять! Он сложный человек, и лишний раз его бесить точно не стоит, но в истории про меня это, скорее, положительный персонаж, так что я не хочу создавать емулишних… — на этом слове я сделал акцент, — проблем. Мне есть дело лишь до родных и близких, а не до посторонних, и гадить им, посторонним, в ущерб себе мне неинтересно. Я желаю, чтобы «классную» уволили, хотелось бы, конечно, выписать ей «волчий билет», ну это уже как получится. А с родителей Кати Листьевой…

Тут я перешел на тихий шепот.

— …я планирую содрать столько «бабок», опять же, если получится, чтобы она еще несколько недель не смогла бы безболезненно сесть на задницу…

— Она тебе жизнь сломать собиралась, а ты все дело к деньгам сводишь… — маман вновь начала свирепеть.

— Точно-точно! — поддакнула ее подруга. — Такое с рук спускать нельзя ни в коем случае!

— Мам… — начал я, но осекся, ибо мимо нас сейчас шла одна из работниц школы, продолжив после того, как та скрылась из виду. — Не кипятись, пожалуйста. В тюрьму эту девицу никто не посадит, самый максимум, что ей грозит — поставят на учет, но…

Я пожал плечами.

— Если я все правильно поняла, то ее отец или мать — какой-то там чиновник средней руки, но тем не менее чиновник, а значит, уж как-нибудь сумеет договориться за родную-то дочку. То есть, те «бабки», которые мы могли бы получить от них в качестве компенсации за причиненные нам беспокойства, получат милиционеры или «опека»…или кто еще там занимается постановкой на учет подростков. А мы с тобой, получим только врага, и не одного, потому как в кабинет к директору точно заглянет полярная лисичка, ибо если поднять большой переполох, то непременно вскроется и участие «классной» во всей этой небольшой «шутке». Ну, ты поняла…

Маман пробормотала что-то неразборчивое.

— Мам, отхлестать Катю по мордочке и, если получится, вытурить из школы — мой выбор. Содрать с ее родителей побольше бабок — тоже. А вот ломать малолетней дурище жизнь, даже если я каким-то непостижимым образом сумею отправить ее на кичу — нет! От этого я не получу никакого удовольствия…

— Ладно, черт с ней! — злым тоном сказала маман. — Но я не хочу оставлять тебя здесь…

— Это же школа, Ир… — пришла мне на помощь Настя. — А в школе еще и не такая фигня случается. Ну, ты же это сто пудов сама помнишь.

— Блин… — потерев ладонями лицо, произнесла маман, однако, судя по всему, успокоилась. — Ладно, Злат, делай как хочешь!

Кабинет директора.

— Вы заявление сейчас писать будете? — спросил маму опер.

— Нет. — ответила та. — Сейчас не будем.

Директор, услышав эти слова, опустил взор на столешницу, и его поза стала гораздо расслабленнее.

Я практически уверен, что хозяину этого кабинета, а также его непосредственному начальству еще предстоит договариваться с милицией, но…

Если от нас не последует никаких заявлений, сделать это будет проще. И гораздо дешевле.

— В таком случае я с вами прощаюсь. — сказал опер, вставая со своего места.

Опер нас покинул, а вот капитан осталась…

— Злата, знаешь, репутация у тебя начинает складываться не очень хорошая. Все, кто, так или иначе, с тобой связываются, постоянно влипают в какие-то очень нехорошие и около криминальные истории. На твоем месте я бы крепко об этом задумалась. Добром это в итоге для тебя не кончится, я такое видела неоднократно… — заявила мне милиционер.

— Знаете, что…! — тут же зашипела на нее маман. — Вместо того чтобы взять за ноздри этих двоих…

Она кивнула на сидящую поодаль «классную».

— …и если не «посадить», то хотя бы вздрючить как следует, вы пеняете моей дочери за то, что из-за нее, видите ли, кто-то там «влипает в очень нехорошие и около криминальные истории»! Чтобы вы знали, моя дочь ведет практически образцовый образ жизни для девушки ее возраста!

При этих словах мне вдруг вспомнился онанист из Серебряного бора, и я спрятал лицо в ладошках.

— Вы ничем не лучше этой…! — маман вновь кивнула на «классную».

— Прошу прощения за любопытство… — встрял я в разговор раньше, чем капитан дала маман «обратку», — но те люди, которые влипают из-за меня в около криминальные истории — это, случайно, не мафия соцработников, которая квартирки у стариков отжимает, а их самих переселяет на кладбище? Нет? И которую, как я слышала, «крышует» в том числе и родная милиция…

Маман удивленно на меня посмотрела, а я ей просемафорил бровями, мол, потом.

Услышав мои слова, капитан открыла было рот, но…

Этой женщине я просто по-человечески не нравлюсь…

— Ты же обо всем заранее знала, Злат. Так почему никому и ни о чем не рассказала? — нашла, наконец, что ответить капитан.

— Я просто положила видеокамеру на подоконник, это же не запрещено, я надеюсь? — ответил ей, а затем обратился к директору. — Юрий Николаевич, мы с мамой не станем поднимать шум, но только при одном условии.

Очень странно, что эта милицейская дама выступает здесь и сейчас, по большому счету, в качестве некоего статиста. Вроде и начальство какое-никакое, а не практикантка поствузовская, чтобы просто так прийти и молча смотреть, как работает опытный коллега. Однако, когда стало ясно, что меня к делу не «пришьешь», я совершенно перестал ее интересовать, как и не заинтересовала Катя Листьева. Что тоже странно, ибо моя одноклассница не просто злой шутки ради подкинула в мой рюкзак свой телефон, но и прямо обвинила меня в воровстве.

Значит, и правда, кто-то из родителей Кати, а может, и оба сразу, не простые обыватели и капитану милиции