купли-продажи и заверенной печатью нотария. Такая же копия была и у Фигейры Карденаль. Оригинал же документа хранился у нотария, однако исчез из деловых бумаг сразу после его смерти. Позже выяснилось, что его украла Фигейра, и что именно этот документ по счастливой случайности Эберин нашёл в монастырском архиве. Что до копии, её Фигейра отправила Рихемиру после того, как он стал королём. Бывшая баронесса, а ныне настоятельница монастыря Обитель Разбитых Судеб желала получить свой жирный кусок от королевского пирога. Так Рихемир узнал тайну своего рождения, а, кроме того, матушка настоятельница предупредила его о том, что маршал Ормуа владеет оригиналом документа…

В Парадном зале снова повисла тишина. Рыцари низложенного короля едва осмеливались поднять глаза друг на друга. Мало того, что столько лет их всех дурачили, обманывали, так ещё в последнее время, после присяги на Орифламме, они были готовы отдать свои жизни за самозванца. И ведь немало доблестных, верных присяге рыцарей погибло в развязанной лже-королём усобице! Но вот оказалось, что они защищали вовсе не своего истинного сюзерена, потомка легендарного Клодина, а отродье конюха-пьяницы и согрешившей баронессы!..

Неловкое молчание сеньоров внезапно нарушил чей-то пронзительный крик:

— Не-е-ет!

Это крикнул Рихемир-Гийом. Его подбородок, покрытый многодневной щетиной, дрожал, дряблые щёки пошли пятнами. Он снова повторил: «Нет!», в изнеможении опустился на холодный гранитный пол и застыл.

Лишь время от времени его уста шептали, как в бреду, заветные слова:

— Нет, это всё неправда! Я — король, я король!.. На колени!..

Глава 37

Глядя на несчастного безумца, который не вынес тяжкого бремени власти и тщеславия, Розмунда презрительно скривилась и проговорила, словно выплюнула:

— Пёс нечистой породы!

И прибавила:

— Тебе повезло, что первым тебя нашёл маршал, а не мои люди! За смерть брата я бы с тебя живого велела кожу содрать!

Затем она повернула голову в сторону Эберина, который по-прежнему стоял рядом с Ирис, держа её за руку, и с пренебрежительным видом спросила:

— Полагаю, вы, мессир Ормуа, намерены ознакомить сеньоров с содержанием ещё одного документа государственной важности?

— Вы не ошиблись, мадам, — учтиво ответил Эберин и чуть склонил голову. — Это свидетельство о рождении девочки по имени Ирис, внучки фризского вождя Альбуена и дочери короля Фредебода. Оно докажет сомневающимся в её происхождении сеньорам её права на ареморский престол. Мадемуазель Ирис принадлежит к королевскому роду, а стало быть, имеет законные права на наследие своего отца.

— Вы позволите? — Бладаст Маконский первым вызвался ознакомиться с текстом свитка, который Эберин нашёл в монастырской ризнице и затем отдал на хранение Тарсису.

Эберин взял свиток из рук мастера-приора и протянул его Бладасту, а потом снова повернулся к Ирис и опустился перед ней на колени. Фризы, а затем и все остальные последовали его примеру.

— Да здравствует королева! — торжественно возгласил Эберин.

— Да здравствует королева! — подхватил Великий мастер-приор Тарсис.

Вслед за ними повторили все присутствующие, и этот возглас гулким эхом прокатился под высокими сводами Парадного зала.

— Моё сердце переполнено радостью при мысли о том, что корабль ареморского королевства обрёл наконец своего законного кормчего! — взволнованно произнёс канцлер Вескард и скосил глаза на стоявшего рядом с ним Теофиля Бюррея.

— Что ж? Я спорить не буду, — в свою очередь высказался королевский казначей, отступая перед твердыней истины, заключённой в бумажном свитке. — Всё же это дочь короля Фредебода, хотя и незаконнорождённая. Других-то детей у него всё равно не было…

Придворный чиновник осёкся под суровым взглядом Великого мастера-приора.

— С сегодняшнего дня вы, мессир Бюррей, больше не ведаете королевской казной, — слова Тарсиса прозвучали для проворовавшегося казначея как приговор.

Красные пятна выступили на впалых щеках Теофиля Бюррея. Желая скрыть своё волнение, он быстро отвернулся и, пятясь, вскоре скрылся в толпе придворных.

Ни Бладаст, ни Розмунда долго не могли произнести ни слова. На лице графа Маконы читалась досада; Розмунда, хотя внешне и сохраняла невозмутимое спокойствие, едва сдерживала клокотавшую в груди ярость. Они рассматривали печать короля Фредебода на свитке, который попеременно держали в руках и никак не могли принять на веру очевидную правду.

У Эберина, впрочем, как и у мастера Тарсиса, не было оснований полагать, что графиня Монсегюр, бывшая королева, перестанет плести интриги. Она всю жизнь только тем и занималась, что строила кому-нибудь козни. Чтобы обезопасить правление Ирис, маршал и Великий мастер-приор заключили союз с баронами Галеарты, тревами и сеньорами Вальдонского герцогства. Сейчас, глядя на Розмунду и её верного рыцаря Бладаста Маконского, Эберин понимал, что просто так они не сдадутся. Возможно, затихнут на какое-то время, а потом соберутся с новыми силами и устроят мятеж, подговорив сеньоров соседних феодов. И Эберин решил сразу предупредить их.

— Король Фредебод, которому я служил когда-то и который был мне другом, всегда мечтал об одном — всеми силами укрепить власть ареморской династии и дома своего предка Клодина, — заговорил граф Ормуа, обращаясь больше к Розмунде, чем к Бладасту. — Как королевский маршал, я считаю своим долгом защищать дочь Фредебода и её права на престол Аремора. Я требую, чтобы вы оба раз и навсегда отказались от любых замыслов, которые могли бы угрожать жизни или безопасности королевы Ирис.

И поскольку Розмунда ничего не ответила — она сидела в своём кресле с надменно вскинутым подбородком и выпяченной нижней губой — Эберин предостерёг её:

— В союзе со мной защищать свою законную королеву будут владельцы самых крупных феодов Аремора, среди которых маркиз Тревии, а также их вассалы. А ещё…

Эберин выдержал паузу и неожиданно сделал Розмунде приглашающий жест:

— Мадам, будьте так любезны, подойдите к окну.

Розмунда нехотя поднялась со своего места и медленно приблизилась к стрельчатому окну.

То, что она увидела, заставило её поверить и в старинные ареморские легенды, и в передаваемые из уст в уста сплетни простонародья, и в рассказы очевидцев, сражавшихся с кочевниками на берегах Холодного моря.

На крепостной стене, прямо напротив окон Парадного зала, сидело, миролюбиво сложив крылья, существо чудовищных размеров. Сомнений больше не оставалось: это и в самом деле был дракон. Настоящий живой дракон…

Первую долгую минуту Розмунда оставалась неподвижной, точно необыкновенное зрелище зачаровало её, а потом, не проронив ни слова, вернулась на своё место.

Ирис была объявлена полноправной наследницей ареморского трона. Единственной, кто воспротивился такому решению, была Розмунда. Но она стоила бы многих, если бы её поддержали тревы, как это было прежде при маркизе Гундахаре. Розмунда оставалась верной своим чувствам и была против Ирис. Почему? Это было слишком очевидно: бывшая королева сама хотела власти. Поражение в последней битве за престол