о каких-то инструкциях, Тане, Соколовском и прочих жизненных мелочах.

«Какой такой Сокол?» – могли бы удивиться они, если бы, конечно, сходу не покусали слишком любопытного.

А тут ещё эти звуки…

– Ути-ути-утю-тююю! – пищала ящерь с периодичностью особо настырного будильника с атрофированным чувством самосохранения.

– Гггррраа! – гуси уже даже не гоготали, а смешивали гогот с чем-то похожим на рык.

Конечно, через этот час из гусиных голов выветрилась даже тень воспоминания о том, что в прошлый раз их практически так же дразнил ворон-наёмник. Гуси видели только зелёный ящеричный хвост, который надо было схватить любой ценой.

Бросок, ещё бросок…

– Шушана! Там гусяси… то есть гагуси… да тьфу! Гуси там гоняют клетку по комнате! – едва переводя дух выдала Тишуна, домчавшись до Шушаны и старшего брата, которые наконец-то решили прогуляться лапка об лапу по дальнему междустенью.

– Какую клетку? – встрепенулась норушь.

– С ящерью! Она их хвостом дразнит! А они рычат и на клетку кидаются.

– Ой, только бы не открыли! – ахнула Шушана и кинулась к самому короткому коридору, ведущему в гостиницу.

Тишинор, хоть и прихрамывал, но не отставал, только…

Только они всё равно не успели!

Ящерица, умело распалив увлекающихся гусей, всё чаще и чаще показывала кончик хвоста около хитрой задвижки, и именно туда попадали удары гусиных клювов, способных перекусить металл. Да, обычная сталь давно не выдержала бы этой атаки, но клетка была скована на совесть, да из заговорённого железа, так что разбить её и не вышло бы, а вот случайно открыть… да. Это получилось!

– Щёлк! – обречённо выдала задвижка.

– Грррра! – алчно завопили гуси, у которых глаза горели ненормальным алым цветом.

– Ну, щщщаа я вас! – зашипела ящерь, вырываясь из клетки как заведённая пружина.

– Матушки-норушки! – Шушана много чего видела, но только не катающегося в кабинете Соколовского клубка из двух гусиных полуощипанных тушек и чего-то здоровенного, похожего на…

– Каркадииил! – завопила Тишуна, временно забывшая, как и что правильно называется.

Клубок развернулся, гуси разлетелись по разным углам, а «каркадил», хищно щёлкнув внушительной челюстью, сверкнул глазами, уставившись на норушей.

– Неее, это не крокодил! – хладнокровно заявил Тишинор. – Это безобразие в доме!

– Хтааа? Йааа? – неожиданно возмущённо выдохнула здоровенная зверюга. – Я? Я – безобразие? Да штоб ты знал!

Чешуйчатая непонятность крутанулась на месте так, что в глазах зарябило, и на месте страшной зверюги выпрямилась статная красавица в зелёном платье, переливающемся живыми малахитовыми разводами, с длиннющей косой, словно змейка стёкшей с плеча, и высоким венцом, изукрашенным драгоценными каменьями.

– Всё равно безобразие! – покачал головой принципиальный норушь, прекрасно понимающий, что Шушане нужно чуточку времени, чтобы убрать из-под возможного удара Тишуну и запереть дверь.

– Да ты… мышь нещщщастная! – зашипела, злобно оскалившись пугающе острыми зубами, недавняя красавица. Её лицо, только что бывшее столь прекрасным, стало покрываться проявляющейся из-под кожи зеленовато-медной чешуёй и вытягиваться в плоскую ящеричную морду.

– Я – норушь счастливый, а вот ты – точно то, что я и сказал! Одна видимость, а под ней – пакостность!

– Йааррр! – ящерь с остатками тающей на боках «видимости» платья рванула на Тишинора, но за его спиной уже открылся норушный ход, который захлопнулся монолитной стеной перед мордой ящери.

– Так, раз вы ЭТО выпустили, сами её и развлекайте, пока Сокол не прибудет! – хмуро приказала Шушана гусям, спешно припомнившим, и кто они, и кто такой Сокол, и что он может, а главное, что он ТОЧНО будет катастрофически недоволен!

В свете этого осознания гусиные тушки подсобрались, встряхнулись, мигом нарастив плотное противоударное оперение, клювы распахнулись, явив миру приличный частокол мелких, но крайне неприятных роговых отростков…

– Короче, хотели поиграть – ни в чём себе не отказывайте! – щедро разрешила Шушана, открывая бесконечный коридор перед мордой ящери и ловко запуская туда же гусей, жаждущих реванша.

Закрывшаяся стена скрыла всех троих участников, а в разгромленный кабинет примчался восторженный Гудини – собирать редчайшую добычу – гусиные перья.

Соколовский приехал к вечеру, когда Таня, Вран и Лёлик уже почти совсем привели помещение в относительно терпимый вид… Правда, у дивана был какой-то перекошенный вид, словно ему слон отдавил три ноги и уселся сверху, а стол Соколовского восстановлению не подлежал и тосковал в углу в виде невнятной кучки обломков.

– Филипп Иванович, извините меня, пожалуйста! Давайте я вам возмещу… ну, закажу новую мебель, – заторопилась Таня. – Я не проконтролировала – в клинике была, там сегодня слегка цейтнот случился, а я же завтра в отпуск ухожу, так что…

– Так что на вас повесили всё и ещё немного? – понимающе кивнул Соколовский. – Нда, люди не меняются. Ой, да не переживайте вы, мебель – это такая ерунда. Тем более что я и сам виноват. Надо было СЕРЬЁЗНО внушить гусям о том, что ящерь трогать было нельзя. Они ж уже так попадались. Так что не волнуйтесь, к вам никаких претензий. Кстати, а бронегуси-то живы?

– Там всё сложно… – призналась Таня. – Все живы, но… по-моему, они нашли друг друга. То есть уже устали, но сдаваться и не собираются. Чуть расходятся, передыхают и опять в драку. Правда, ящерица, уже не знаю, как её правильно называть, пыталась им головы морочить…

– То девицей оборачивалась, то грудой камней, то динозавром каким-то… ну, типа варана, но в прокачанном варианте, то обрастала шерстью и изображала что-то вроде снежного человека, то становилась столбом этакого зеленоватого света, – дополнил Вран.

– Талантливая, – одобрил Соколовский. – Понятно, почему от неё на Таганае взвыли! Она же вызывала нездоровый ажиотаж. А зачем им там толпы уфологов? Затопчут, галдеть будут, как наши гуси. А кстати, как гуси на это реагировали?

– Плевали с гусиной колокольни! – фыркнул Лёлик, получавший от всего происходящего массу удовольствия. – Смутились только камнями, но ненадолго – начали разбегаться и таранить груду.

– А столб света? – Филипп с видом физика, внезапно обнаружившего новый вид атомов, облокотился о спинку дивана. Тот обиженно хрюкнул и просел. – Так, ну-ка прекратить разваливаться! – строго велел Соколовский.

– Столб света они смели крыльями – взлетели и начали взмахивать ими, – доложила Шушана, сочувственно похлопав диван лапкой.

– Пытаются реабилитироваться, – покивал Соколовский. – Ну ладно, отзываем гусей, а ящерь пусть пока побегает. Шушаночка, а сколько вы её можете в коридоре держать?

– Да сколько угодно! – норушь очень сердилась на чешуйчатое безобразие.

– Ну, вот пусть пока там и будет. Гусей давайте сюда!

Через пару секунд из раскрывшегося в потолке люка вывалились две гусиные тушки, приземлились на полу у ног хозяина, узрели его и загоготали на два голоса.

Холодный взгляд Соколовского, который молча выслушивал все гусеизлияния и покаянный гогот, пугал до дрожи.

– Я вас предупреждал? – наконец-то спросил Соколовский, взмахом руки прекратив шум. – К тётушке в суп вам дорога!

Таня,