Уже было поздно, свеча почти догорела. Мишель сидел за своим столом над таблицами, приборами и расчетами, пытаясь отыскать ответ.

Тени снова явились к нему.

Это происходило с самого детства и было его проклятьем. Он не знал, когда они появятся в следующий раз; он мог заниматься чем угодно, быть один или в шумной компании, но они находили его, и потом он не ел, не пил и не спал, до тех пор пока не расшифровывал их таинственное послание. Уже давно он понял, что ответы находятся среди звезд, среди ответов на все прочие вопросы жизни, и поэтому сейчас работал, используя перо, уравнения, астролябию, транспортир и компас, ища разгадку на постоянно изменявшейся карте звездного неба.

И он нашел: Марс, зловредная планета, был в Водолее.

Мишель издал стон.

Ужасное событие, о котором предупреждали Тени, должно было произойти завтра. И оно затрагивало Елену.

Он вскочил на ноги и принялся, заламывая руки, мерить шагами свою небольшую комнату под наклонной крышей. Что делать, что делать? Если он предупредит Елену, тогда все будут спрашивать, откуда он узнал. Он мог сказать, что увидел знамение среди звезд, но люди сказали бы: «Как он узнал, что надо было смотреть именно сейчас?» Они не стали бы слушать его объяснения про Тени.

Он мучился этим вопросом, пока ему не стало совсем плохо, и он решил, что был лишь один выход. В спешке собрав свои вещи, он выскользнул из дома, под покровом ночи вывел с конюшни своего коня и осла и тихо покинул спящий город Ажан.

Не в первый раз ему приходилось спасаться бегством, и он не знал, в последний ли. Тени подгоняли его, обрекая на жизнь неустанных поисков и одиночества, в которой не было места дружбе, семье или любви.

Однако, выехав за городские ворота, он остановился и посмотрел назад. Елена! Он не мог уехать, не предупредив ее. Если этим он обрекал себя на погибель, то пусть так и будет.

Ей показалось, что это мышь, — настолько тихим было царапанье. Но, полностью проснувшись, в темноте она поняла, что звук на самом деле был легким стуком в ее дверь.

Она выглянула и с удивлением обнаружила стоявшего в узком коридоре доктора Мишеля, одетого словно для дальнего путешествия.

Он заговорил шепотом:

— Не ходите утром на рынок, мадемуазель.

— Почему?

— Не спрашивайте, ибо я не могу сказать вам. Только пообещайте мне, что останетесь дома до полудня.

— Но, месье, я всегда хожу на рынок, каждое утро. Папа будет недоволен…

— Придумайте какую-нибудь отговорку. Умоляю вас!

Свет звезд, проникавший через открытое окно спальни, осветил лицо Мишеля: он был бледен и подавлен, а глаза так сильно горели, что она испугалась. Но в них была и мольба, и она почувствовала, как ее сердце поверило ему — человеку, поведавшему ей о перерождении мира.

— Я подумаю об этом, — пообещала она.

Мишель вернулся в свою комнату, где провел остаток ночи в молитвах, заклиная Бога, чтобы Елена прислушалась к его предостережению.

Сказав, что у нее мигрень, Елена вместо себя за хлебом и мясом отправила слуг. Занимаясь мелкими делами по хозяйству, вспоминая ночной визит Мишеля и спрашивая себя, не приснилось ли ей это, она внезапно услышала крики на улице: люди звали доктора Мишеля. Ей сказали, что лошадь с повозкой пронеслась по рынку, устроив погром. Некоторые погибли, было много раненых, по канавам текла кровь. Срочно требовалась помощь врача.

Но доктор Мишель уже был там; он ушел рано утром, взяв с собой медицинский саквояж. Он знал.

— Я называю их Тенями, — сказал он устало, отдыхая после того, как целый день перевязывал раны и вправлял сломанные кости. Всего погибло семь человек. Елены, слава богу, среди них не было.

Она сидела рядом с ним в саду, с бледным и напряженным лицом, и все еще приходила в себя после шока от того, что могло произойти.

— Они приходят ко мне, когда я меньше всего этого ожидаю, и наполняют меня почти безграничной мудростью. Я не знаю, откуда они берутся или как спрятаться от них, потому что они всегда находят меня. Так происходит с самого моего рождения, и я не могу это объяснить. — Он посмотрел на нее. — Я еврей, Елена, и скрываюсь от инквизиции. — Мишель понял, что наступило время признаний, и если бы она сейчас встала и ушла, то он не стал бы винить ее.

Но она осталась рядом с ним.

— Когда мне было девять лет, мою семью заставили отказаться от иудаизма и принять католицизм. Как за бывшими евреями, за нами постоянно наблюдала церковь, особенно когда я поехал изучать медицину в Монпелье. Получив лицензию на занятие врачебной практикой, я отправился в сельскую местность, чтобы помогать жертвам чумы. Я настолько преуспел в деле спасения жизней, что по возвращении в Монпелье для завершения докторской диссертации мне было приказано рассказать о необычных методиках и лекарствах, которые я использовал. Не обнаружив в них ничего предосудительного и потому, что они не могли отрицать мои знания и способности, мне присвоили докторскую степень. Но применявшиеся мной медицинские теории вызвали переполох, и мне пришлось уехать. Куда бы я ни направлялся, врачи и служители церкви везде с подозрением относятся ко мне. Но, — он задержал на ней пронизывающий взгляд своих глаз, — я нашел тепло и дружбу здесь, в Ажане. И в вас, мадемуазель Елена.

Она затаила дыхание.

Он смело взял ее за руку и страстно произнес:

— Еще со времен халдеев и Авраама люди верили, что расположение звезд предсказывает хорошее или плохое в зависимости от конкретного времени и даже направляет в другую сторону ход человеческой жизни. Если есть хоть капля правды в этой науке, то, должно быть, мои звезды нашли после столетий утомительного ожидания свое место на небосводе, и теперь моя душа сможет обрести любовь и радость, которые я уже и не чаял испытать.

Ее ладонь дрожала в его руке.

— Лишь вам я открою свою самую сокровенную тайну. Всю свою жизнь, Елена, я чувствовал, что судьбой мне было уготовано нечто особенное, за пределами восприятия простого человека. И все же я не могу понять, что именно, и боюсь, умру до того, как откровение снизойдет ко мне. Думаете, с моей стороны будет хвастовством сказать, что я был не случайно рожден в эту эпоху? Я родился для определенной цели, но я не знаю, в чем она состоит. И думаю, что не смогу исполнить свое предназначение.

Она улыбнулась, ее глаза сверкали.

— Я знаю, что вам уготовано судьбой. Я почувствовала это с того момента, как встретила вас. Потому что у меня тоже есть тайна.

Тайна! Святое, прелестное создание!

— Молю, расскажите мне, мадемуазель, чтобы я мог лелеять ее и хранить в своем сердце.

Она наклонила голову, посмотрела на него из-под длинных ресниц и сказала:

— Сначала вы должны жениться на мне.

* * *