я не смогла сдержать радости. Стены в комнатах побелили, на окрашенные полы постелили толстые ковры, а мебель – какая здесь теперь была мебель! Мягкие удобные кресла и диваны, стеллажи с книгами, полки, шкафы и тумбочки, а в спальнях кровати и рабочие столы. В классе, где ребятишки изучали грамоту и счет, находились длинные столы и скамейки, и сейчас здесь сидели дети.

Я остановилась у двери, рассматривая незнакомые лица. Ребятишки, с которыми я уже была знакома, радостно помахали мне, а остальные смотрели на меня удивленно и с интересом.

Эл и Бран поспешили занять места за столом, я же кивнула пожилой учительнице и получила в ответ колючий взгляд. Чтобы не мешать уроку, отправилась на поиски Тиммиона.

Герцог нашелся в зале отдыха. Когда-то в этом помещении был склад, сейчас же здесь сделали ремонт, установили камин и мебель. Тиммион смотрел в окно, задумчиво вертя в руках штору.

Я не успела заговорить с мужчиной, как в зал вошли две женщины лет сорока на вид. Обе были одеты в серые платья, на головах косынки, а на талии повязаны передники.

– Госпожа Анна, – женщины кивнули мне.

– Аня, – Тиммион оторвался от созерцания поля за окном. – Познакомься с Идой и Ким, они кухарки.

– Мы знаем, что вы владеете пекарней, – заговорила Ким. – А Его Сиятельство сказал, что мы могли бы попросить вас печь и для Дома детей. Хлеб мы и сами умеем, но говорят, что вы печете что-то необычное.

– Мы обсудим это с господином Лаберданом, – улыбнулась я, вопросительно взглянув на герцога.

Кухарки проводили меня на кухню, разрешили попробовать суп и кашу, и я, оценив уровень мастерства, осталась довольна. Детки будут хорошо питаться, хоть за это могу быть спокойна.

Мы побыли и на уроке, сидя на последней парте тихо, как мышки. Дети все время взволнованно оглядывались на нас, так что пришлось уйти. С преподавательницей мне познакомиться так и не удалось сегодня, но Тим сказал, что я могу приходить в Дом детей, когда захочу.

Уже когда возвращались в пекарню, я спросила у Тиммиона, знают ли родители детей, где теперь находятся их чада?

– Знают, – пожал плечами Тиммион. – Я также собрал подписи от тех, кто хотел бы вылечиться от алкоголизма. Лекарь прибудет в Каан в следующем месяце, но боюсь, что к тому времени многие уже передумают лечиться. О детях они и не волнуются, только мать Эла и Брана возмущалась, что ей нельзя ночевать в Доме детей вместе с сыновьями.

– Ночевать? – я удивленно вскинула брови.

– Да, она просилась.

– И ты, конечно же, отказал?

Тиммион кивнул, поджав губы. Я облегченно выдохнула, радуясь, что Дом детей не превратится в еще один “Синий лев”.

Тиммион напросился в гости. Точнее, как сказать, напросился – напомнил о моих обязанностях кухарки, хоть и оплаченный месяц уже прошел. С мольбой в глазах мужчина попросил приготовить что-нибудь необычное, что-то из того, что могла готовить Алена.

Мы сидели за столом на кухне и пили чай с конфетами, Тиммион пытался объяснить мне, что именно он хочет на ужин. Я смеялась в голос, уже давно поняв, что Тим описывает мне пельмени.

– Молотое мясо она заворачивала в тесто, – говорил мужчина серьезным тоном. – Потом щипала тесто, а потом скрепляла как-то вот так. Что это, Аня?

– Пельмени, – сдерживая слезы от смеха, подсказала я. – Хотя, это могли быть манты или хинкали. Она варила их или готовила на пару?

– Варила, да, – закивал Тим.

– Тогда точно не манты. Маленькие или большие?

– Вот такие, – мужчина соединил большой и указательный палец, показывая мне примерный размер изделия.

– Точно пельмени. Поможешь мне их приготовить?

– С радостью!

Тиммион подскочил с места, быстро убрал все со стола и протер его мокрой тряпкой. Я в это время вытащила курицу из холодильника, чтобы разделать на фарш. Фарш придется делать ножом, за полтора месяца жизни в Ассоне я не видела ничего хоть приблизительно похожего на мясорубку или блендер.

Пока Тим разделывал курицу, отделяя мясо от костей и жил, я завела тесто на яйцах. В процессе герцог сунул нос в мою миску, чтобы посмотреть, что я делаю, и испачкался в муке, но даже не заметил этого. Мужчина выглядел таким сосредоточенным и серьезным, каким я никогда его не видела даже за работой в кузнице. Я с улыбкой наблюдала за ним, радуясь, как маленькая. Мне было приятно заниматься чем-то вместе с Тиммионом Лабердоном. Нежные чувства затопили мое сердце, и я не спешила их глушить. Все-таки приятно осознавать, что ты все еще способен любить несмотря ни на что.

– Аня!

Мои мечтания прервал возглас Тима. Мужчина растерянно тыкал пальцем в куриное филе и не знал, что с ним делать дальше.

– Как мы это засунем в пельмень?

– Возьми нож, – кивнула я на ящик стола, – и мелко поруби мясо так, чтобы оно было… как ты это назвал – молотое?

– Понял, – Тим шагнул к ящику, затронул меня плечом и остановился на миг. – Извини, – тут же спохватился и отошел, забрав нож.

Я с силой хлопнула тестом по столу, прогоняя внезапно охватившее меня возбуждение.

– Тиммион Лабердан в муке на фоне кухни – невероятно сексуальное зрелище, – пробормотала я.

Тим бросил на меня удивленный, но восторженный взгляд, а я вспыхнула, осознав, что произнесла это вслух.

– В муке? – только и спросил он. – Что ж…

Мужчина в мгновение ока стянул с себя рубашку, вытер ею лицо и отбросил на стул. Я как стояла со скалкой в руке, так и застыла, любуясь.

– Ты меня провоцируешь, негодник, – расхохоталась, за смехом скрывая смущение. От волнения затряслись руки, как будто в первый раз вижу мужчину без одежды, в самом деле!

– Ничуть, – солгал он.

И Тим, и я – оба понимали, что началась игра. Только если я поняла это не сразу и теперь всячески пыталась избежать неловких взглядов и случайных прикосновений, то Тиммион делал это нарочно. Он и начал эту игру, которая могла привести к тому, о чем я думала еще несколько