во дворец? Или прежде можно забежать в дом Марцелла, узнать, как Лавия? Пока топтался на месте, вновь заметил Элиана. Начальник гвардии беспечно смеялся, разговаривал с кем-то из придворных. Максим нахмурился.

Элиан напрасно радовался. Не понимал главного. Нерва усыновил Траяна. Следовательно, на Траяна ляжет сыновний долг. Друзья Нервы станут друзьями Траяна. Враги Нервы — врагами Траяна.

Максим не сомневался: император Траян, перечисляя врагов, одним из первых назовет Касперия Элиана.

* * *

Сойдя с Капитолия, Максим решил подняться на Палатин ближайшим путем, по Спуску Победы. Это была одна из древнейших улиц Рима, в начале ее находились ворота, поставленные самим Ромулом. На Спуске Победы жили доверенные рабы и вольноотпущенники. Максим как-то навещал здесь Аргуса.

Актер шагал быстро, с неудовольствием поглядывая на небо — погода заметно портилась. Со стороны Альбанских гор налетал холодный ветер, стремительно гнал дымные, золотисто-лиловые тучи.

Возле остатков крепостной стены Максим увидел сенатора Марцелла. Тот как раз приветствовал двух женщин, выходивших из паланкинов. Максим, узнав Сервию, заторопился. Они еще не виделись с того часа, как простились на ипподроме.

Вторая женщина, желая привлечь к себе внимание, сбросила покрывало.

Корнелия-Игнема! Золотисто-рыжие волосы ее отросли, были собраны в замысловатую прическу. Позволяя полюбоваться собой, Игнема и вовсе уронила покрывало на землю. Максим подхватил, торопливо набросил ей на плечи. Велел закутаться плотнее. Вряд ли на опустевшем Палатине могли ждать непредвиденные встречи, но… Как-никак, весталку знал в лицо каждый.

Максим спешил передать императору слова Элиана, и Марцелл поддержал это намерение. Тогда женщины вызвались проводить обоих до самого дворца.

Паланкины и слуги были оставлены у подножия холма, и все четверо двинулись к вершине, сбивчиво задавая вопросы, отвечая и спрашивая снова, ибо каждый желал узнать о других как можно больше.

Они одолели половину Спуска, когда распахнулись двери одного из домом и появился Элиан в сопровождении двух солдат. Следом выскользнула высокая гибкая женщина.

Максим остановился, раскинув руки в сторону, удерживая спутников. Элиан даже не посмотрел в их сторону. Простившись с женщиной долгим поцелуем, направился вверх, на Палатин. Женщина, напротив, заторопилась вниз, к воротам Ромула.

Максим не желал нагнать Элиана, а потому продолжал стоять на месте. Ждали и остальные. Высокая гибкая женщина подходила все ближе. Максиму показалась знакомой ее фигура, походка… Да и лицо! Опущенные глаза — умеющие все подметить. Тонкие, змеящиеся по плечам косы.

Это была змеекосая рабыня. Рабыня, донесшая на весталку. Теперь она жила на Спуске Победы. Вероятно, за свой донос получила от цезаря Домициана свободу и деньги. А потом и к Элиану в милость вошла.

Максим невольно вытер ладони о тунику. Думал о начальнике гвардии. Элиан дружил с Марцеллом, был женат на его сестре. Сохранил расположение к обоим. А сошелся с женщиной, едва не погубившей и Марцелла, и Сервию.

Вольноотпущенница была уже в двух шагах. Увидела Марцелла. Вздрогнула. Заметно побледнела. Остановилась, явно страшась встречи с сенатором. Оглянулась на Элиана. Префект не успел отойти далеко, это успокоило вольноотпущенницу. Она шагнула вперед.

И оказалась лицом к лицу с Корнелией.

Максим не успел заметить, когда Корнелия выступила вперед. Схватил ее за плечо. Поздно! Корнелия сбросила покрывало.

Змеекосая закричала. Элиан обернулся. Сенатор Марцелл встал рядом с весталкой. Змеекосая отскочила к стене. Прижалась вплотную, словно надеясь, что камни расступятся. Элиан повернулся и побежал назад. Солдаты — следом. Вольноотпущенница извивалась возле стены, отыскивая малейшую щель. Крик ее ослаб, больше напоминал шипение. Стук подбитых гвоздями солдатских сапог приближался. Максим набросил покрывало на голову Игнемы.

Элиан кинулся между ними и змеекосой. Нагнулся над вольноотпущенницей. Она сползла на землю и лежала у стены, слабо дыша.

Элиан выпрямился. Узнал Максима и приоткрыл рот от изумления. Обернулся, заглянул в полные ужаса глаза вольноотпущенницы. Снова посмотрел на Максима. Гнев и тревога начальника гвардии сменились недоумением. Элиан явно не понимал, чем вызван испуг змеекосой. Никакой угрозы он не почувствовал и уставился на вольноотпущенницу, требуя объяснений. Та приподнялась на колени и слабым кивком указала на весталку. Элиан безо всякого интереса скользнул взглядом по закутанной в покрывало фигуре. По его мнению, хрупкая женщина не могла быть опасна.

Отвернувшись от весталки, Элиан задержал взгляд на Сервии и потом посмотрел на Марцелла. По лицу начальника гвардии можно было читать как в раскрытой книге. Он вспомнил. Марцелл был влюблен в весталку, рабыня донесла. Весталку казнили. Рабыня получила свободу.

Элиан метнул короткий взгляд на змеекосую и раздумчиво посмотрел на Марцелла. Решил не придавать значения случившемуся. Вольноотпущенница цела и невредима. У сенатора же Марцелла, по совести говоря, были причины ее ненавидеть.

Издалека донеслись громовые раскаты. Актер Максим оценил звуковое сопровождение. «Подобная сцена требует грома и молний». И тут же он обругал себя за легкомыслие.

Элиан поднял глаза к небу. Нависающая терраса дворца Калигулы закрывала обзор. Но и без того было ясно, что близится гроза. Несколько юношей и девушек, выбежавших из дверей ближайшего дома, со смехом подгоняли друг друга: «Успеть бы до дождя!» В спешке сталкивались, громко вскрикивали. Похоже, расходились с ночного пира: нарядные одежды были забрызганы вином, цветы в волосах завяли. Нестройно звучали хмельные голоса. Внезапно юноши и девушки заметили солдат. Устремились прочь — легко и беззвучно, словно тени.

Снова наступила тишина, прерываемая лишь далеким ворчанием грома.

Змеекосая опомнилась. Тронула Элиана за руку. И, когда начальник гвардии обернулся, вторично указала на Корнелию.

Элиан с проснувшимся любопытством оглядел закутанную фигуру.

— Кто это женщина?

— Моя сестра, — сказал Максим.

— Моя жена, — объявил Марцелл.

Элиан удивленно изогнул брови. Марцелл женился? Когда успел?

Змеекосая вскочила на ноги. Теперь она чувствовала защиту и предвкушала месть. Прошипела:

— Пусть снимет покрывало.

Элиан, скорее из любопытства, потребовал:

— Сними покрывало.

— Приказывай своей сестре, — оборвал Максим.

И сразу пожалел об этих словах. Говорить таким тоном с начальником гвардии не следовало. Да еще — при солдатах.

— Хочу поглядеть на твою сестру, — жестко повторил Элиан.

Настаивал из упрямства, истины не подозревал.

— Сначала спроси позволения у мужа, — усмехнулся Марцелл.

Взгляды их скрестились.

— Опомнитесь, — сказала Корнелия. — Не стану же я вечно прятаться.

Марцелл улыбнулся ей и чуть заметно опустил веки. Мол, разрешаю, покажись. Максим резко повернулся к ним, но ничего не сказал.

Сможет ли весталка Корнелия всю жизнь провести в особняке Марцелла, скрываясь от гостей и слуг, не решаясь выйти на Улицу? Нет. Рано или поздно ее увидят. Пойдут слухи. И снова пожалует Элиан… Пусть все решится сейчас. Так благоразумнее.

Корнелия-Игнема приподняла край покрывала. Медлила не от страха, руки не дрожали. Появление