Шаг за шагом Максим приближался к алтарю. Жертва уже была принесена, и жрецы-гаруспики гадали по внутренностям. Актер встал рядом с Марцеллом. Сенатор, повернувшись, приветствовал его коротким кивком. Лицо Марцелла светилось. Конечно, Игнеме не следовало приезжать в Рим. Но какое счастье, что она приехала! Максим понял, что прощен.

Гаруспики окончили гадание. По их мнению, все знаки были благоприятны. Сулили Нерве — покой, Риму — процветание.

Мгновенно в храме воцарилась тишина. Императору предстояло прочесть благодарственную молитву. Фламин Юпитера приблизился к цезарю. Облачен фламин был, как и прочие жрецы, — в белое. Одежда его отличалась лишь тем, что на ней не было ни одного узла, ибо узел — символ рабства.

Нерва начал молитву. Фламин Юпитера стоял рядом, готовясь подсказать, если император забудет слова. Любая запинка или ошибка послужила бы дурным знаком.

Император ни разу не сбился.

Теперь и подданные могли возблагодарить Юпитера. Мужчины молились стоя. Женщины опустились на колени. И все дружно воздели руки к небесам — точнее, к мраморному потолку.

Когда же молитвы окончились, Нерва выступил вперед. По храму пронесся легкий шепот. Император собрался произнести речь. Подобного дополнительного развлечения никто не ожидал.

Максим поискал глазами Элиана. Начальник гвардии стоял, прислонившись спиной к колонне и сложив руки на груди. Беспокойно смотрел на императора, явно не зная, к чему готовиться.

Нерва сказал:

— Сенатом и народом мне было доверено править Римом. Но годы мои преклонны, силы убывают с каждым днем. Многие помнят хаос, наступивший после смерти Нерона. Я не хочу быть повинен в раздорах. А потому намерен найти преемника.

Элиан заметно нервничал. Ничего подобного он не ожидал. Нерва продолжил речь:

— Я рад, что могу выбирать наследника, руководствуясь понятиями справедливости, а не родственными чувствами. Сыновья не всегда достойны своих отцов. Не имея сына, я избавлен от искушения предпочесть человеку благородному — человека близкого.

В лице Элиана гнев боролся с изумлением и растерянностью. Начальник гвардии догадывался: его провели, но не понимал, что же все-таки происходит и как теперь быть.

Впрочем, и во взглядах остальных читалось безмерное изумление. Никто не подозревал о замыслах императора.

Сенаторы переглядывались: кто — смущенно, кто — негодующе, кто — с облегчением. Их лишали возможности выбора, но и снимали ответственность за этот выбор. В случае, если наследник придется не по вкусу преторианцам, гнев Элиана падет на одного Нерву.

— Я намерен усыновить человека, чье правление, бесспорно, послужит на благо Рима.

Тишина в храме стояла такая, что внезапно раздавшееся жужжание одинокой мухи многих заставило вздрогнуть. Все ждали, когда император назовет наследника. Судорожно перебирали в памяти имена возможных претендентов. Нерва, разумеется, пожелает видеть на троне правителя, подобного ему самому. Бережливого, осторожного, рассудительного.

Все взоры были устремлены на императора. Только Элиан шарил взглядом по храму. Максим заподозрил, что начальник гвардии отыскивает именно его.

— Моим преемником станет Марк Ульпий Траян.

В следующий миг уже нельзя было расслышать собственного голоса. Ни страх перед богами, ни почтение к императору не могли заставить собравшихся умолкнуть. Говорили все, говорили разом. Только и слышалось: Траян, Траян, Траян. Стоявшие у дверей передавали слова императора тем, кто остался за порогом. И вскоре в храм донесся гул растревоженной толпы.

Имя Траяна летело из уст в уста. Вспоминали его нрав, заслуги, его родителей, жену, сестру…

Максим вновь покосился на Элиана. Тот стоял, прикрыв глаза. Несомненно, перебирал в памяти все, что знал о Траяне.

«Нерва может быть спокоен. Начальник гвардии не оспорит его волю. Под рукой Траяна верхнегерманские легионы. Тут не побунтуешь».

Отвернувшись от Эл иана, Максим перехватил взгляд центуриона Септимия. Центурион в благоговейном восторге взирал на прорицателя. Максим небрежно повел плечом: «Я же обещал».

Император Нерва, сразу побледневший и сгорбившийся, направился к дверям. Ликторы расчищали перед ним дорогу. Император торопился вернуться во дворец. Держался на одной воле. Теперь, когда исполнил долг, болезнь снова начала брать верх.

Заметив Максима, император подал ему знак приблизиться.

— Игнем Максим, я в долгу перед тобой. Хочу отблагодарить.

Максим попытался возразить, император знаком велел ему умолкнуть. Пояснил, скупо улыбнувшись:

— В моем возрасте лучше не откладывать задуманное. И так. Знай: в благодарность за спасение императора и прочие заслуги тебе даровано римское гражданство. А также особым указом даровано гражданство твоей сестре… Я не ошибся? Марцелл упоминал, у тебя есть сестра.

Максим молча кивнул — награда пришла неожиданно. Великая награда. Сервия в Риме, и теперь они могут пожениться, дня не теряя. Довольно ждали!

Максим догадывался, что и Марцелл с Игнемой медлить не станут.

— Отныне и ты, и твоя сестра — граждане Рима, — повторил император.

— Благодарю, — выдохнул Максим.

На мгновение у него сдавило горло. Нерва торопился раздать долги! Неужели чувствовал: времени не осталось?

Максим поспешил следом за императором. Но тут на плечо легла тяжелая рука, и голос Элиана сказал:

— Подожди, прорицатель.

Максим остановился. Элиан смотрел на него с легкой насмешкой.

— Знаешь, почему ты еще жив?

Это «еще» Максиму очень не понравилось.

— Жив, хотя обманул меня? — продолжал Элиан.

Максим попытался изобразить оскорбленную добродетель. Слукавил? Он? Как можно предполагать такое!

Вероятно, его актерское мастерство требовало огранки, потому что Элиан ничуть не усовестился. Только покрепче сдавил плечо Максиму и сказал:

— Этой ночью ты пробрался во дворец. Не спорь, Клодиан тебя опознал.

Максим и не спорил. Думал, что Клодиан узнал не только его, но и сенатора Марцелла. Однако упомянуть об этом Элиан не счел нужным. Похоже, не забыл-таки детскую дружбу.

Максим посмотрел на Элиана с некоторой теплотой.

— Так знаешь, почему ты жив? — повторил начальник гвардии. — Жив, хотя помог императору и обвел меня вокруг пальца?

— Я тебя не обманывал, — с достоинством возразил прорицатель. — Вспомни, когда еще предсказал: императором будет солдат. Или, скажешь, Траян — не воин?

Элиан ошеломленно попятился. Явно вспомнил. Несколько мгновений молча смотрел на прорицателя. Потом медленно проговорил:

— Несколько раз ты оказывался на моей дороге. Предостерегал. Жалею теперь, что не всегда тебя слушал, — Элиан обезоруживающе улыбнулся. — Успокойся. От меня тебе ничто не грозит. И Нерву успокой. Мятежей больше не будет. Воин Траян мне по душе.

Он коротко засмеялся:

— Да, Траян мне по душе. Именно поэтому ты остался жив.

Элиан отошел. Максим посмотрел ему вслед. Начальник гвардии своих намерений не таил. Был опасен, но не был подл. Наверное, этим и привлекал.

Выбравшись из храма, Максим поискал глазами бестиария. Но германца и след простыл: ведь требовалось срочно умилостивить богиню Кинину!

Максим помедлил, решая, стоит ли торопиться