Коротков отложил на тарелку надкусанный бутерброд иуставился на Настю в полном изумлении.

– Не может быть. Ты меня разыгрываешь. У него глазаголубые.

– Нет, дружочек, рыже-зеленые. А ведь ты с ним скольколет работаешь?

– Тринадцать, – удрученно признался Юра. –Да, уела ты меня. Но и я сейчас тебя уедать буду. Ладно, предположим, насчетЛюдмилы Широковой ты меня убедила, я готов согласиться, что все было так, какты рассказываешь. А что случилось с Ларисой Томчак? Ее-то они зачем убили?Стрельников же не собирался на ней жениться. И потом, зачем они письмаподбросили на дачу Томчаку? Какой в этом смысл?

– А никакого. Подстраховывались. По их гениальномузамыслу обвинить в убийстве Широковой должны были Дербышева. Дербышев для нихслучайная жертва. Просто именно он был в этот период рекомендован Людмиле,именно ему она написала. На его месте мог оказаться кто угодно. Но на всякийслучай следовало создать папочке миллион неприятностей в связи со смертью Милы,чтобы уж надолго отбить у него охоту к матримониальным поползновениям. И ещеодин важный момент, самый, может быть, важный. Чтобы подозрение пало наДербышева, нужно, чтобы милиция нашла его письмо Миле. Если любовная перепискаШироковой окажется в руках Стрельникова, то можно быть уверенным, что он ееуничтожит. И никто никогда никакого Дербышева не вычислит и будут искатьдругого убийцу. Не дай Бог, и Сашеньку с Наташенькой уличат. Другой вопрос, гдеони взяли эти письма. Может быть, они были в сумочке у Милы. Может быть, онибыли дома у Стрельникова, куда Саша, вполне естественно, имеет свободныйдоступ. Но это мы выясним у них самих, важно то, что письма нужно было довестидо сведения милиции и желательно привязать к самому Стрельникову. А тутпапочка, как нарочно, едет на дачу к дяде Славе Томчаку. Зачем он туда едет –вопрос десятый, но о том, что папа там был, милиция рано или поздно узнает. Ане узнает сама, так можно будет ей помочь, подсказать, если надо. Письманайдут, припишут Стрельникову ревность, начнут таскать. Разумеется, папочкаМилу не убивал и сможет это доказать, но кровушки у него попьют – мало непокажется. Пусть знает, как за молодыми девками-то ударять.

– Хорошо, допустим, я готов принять твою версию. АЛариса? Она-то в этой истории каким боком?

– Может быть, она стала о чем-то догадываться. Онамогла прекрасно знать истинную ситуацию с Аллой и Сашей и догадалась, что Сашаприложил руку к смерти Милы. И написала письмо на абонентский ящик Дербышева,чтобы посмотреть, что получится.

– Нет, Ася, что-то ты не то говоришь, – поморщилсяКоротков. – Тут у тебя совсем концы с концами не сходятся. Как это онанаписала письмо? Почему? Откуда вообще ей стала известна фамилия Дербышева иномер его абонентского ящика?

– Не знаю, Юрочка. – Настя болезненно поморщиласьи потерла пальцами лоб. Коварная головная боль все-таки подстерегла ее инабросилась из-за угла. – Я ничего не знаю. В этом деле множество дыр,которые нам с тобой еще латать и латать. Поехали, благословясь, к Тамаре Николаевне.Начнем с нее, чтобы не спугнуть голубков Сашеньку с Наташенькой.

Владелица брачного агентства «Купидон» Тамара Николаевнаузнала Настю сразу, а на Короткова глянула вопросительно и недоуменно.

– У вас еще какие-то вопросы ко мне?

– Да, – кивнул Коротков. – И прежде чем мыначнем их задавать, я хотел бы сказать несколько слов.

Сегодня Тамара Николаевна выглядела куда импозантнее, чем втот раз, когда к ней приходила Настя. Маникюр на руках был свежим, и прическатоже выдавала недавнее посещение парикмахерской. Седина была аккуратнозакрашена, а волосы уложены с элегантной небрежностью. Да и костюм на ней былдорогим. Теперь при взгляде на нее никто не усомнился бы в том, что дела еефирмы идут хорошо.

– Тамара Николаевна, вы являетесь владельцем фирмы ивольны строить свою работу так, как вам хочется. Информация, которой вы по родусвоей деятельности располагаете, не является государственной тайной и на нее нераспространяется запрет на разглашение. Я прав?

– Да, разумеется, – согласилась владелица«Купидона». – И что в связи с этим?

– Если вдруг окажется, что вы пользуетесь этойинформацией не только в прямых интересах ваших клиентов, никто не сможетутверждать, что в этом есть нечто предосудительное. Это ваша информация, и выможете делать с ней все, что хотите. Даже продавать за деньги.

– Я вас не понимаю, – вскинула бровиТамара. – С чего вы взяли, что я продаю ее за деньги? Собственно, вся мояработа и состоит в том, чтобы продавать за деньги информацию одним лицам,нуждающимся в знакомстве, о других таких же лицах. О какой еще продаже можетидти речь? Да, я и не скрывала с самого начала, что для некоторых клиентов ясоздаю более льготный режим, но, как вы справедливо заметили, это мое право. Иникто его пока не оспаривал.

– Несомненно. Но если вдруг, я подчеркиваю – вдруг,окажется, что вы давали эту информацию не только вашим клиентам, никто нескажет, что вы не имели права этого делать. И никто не станет грозить вам заэто пальчиком. А теперь вопрос: вы кому-нибудь говорили о том, что дали ЛюдмилеШироковой координаты Виктора Дербышева?

– Говорила. – Тамара повернулась к Насте. – Яже вам говорила об этом, помните?

– Помню, – ответила Настя. – А еще кому?

Тамара Николаевна задумалась, потом решительно ответила:

– Больше никому. Во всяком случае, я об этом не помню.

– А если постараться? Повторяю, Тамара Николаевна, этоваше право, и никто не станет вас за это осуждать. Вспомните, пожалуйста.

– Нет. – Она медленно покачала головой. – Ятакого не помню.

– Тогда я спрошу более конкретно. Не приходили ли к ваммолодой человек по имени Александр или молодая женщина по имени Наташа и непросили ли вас дать им информацию о том, кому в ближайшее время Мила Широкованапишет письмо с предложением познакомиться. Это случилось, вероятно, в концеавгуста – начале сентября.

– Совершенно точно – нет, – сразу ответилаТамара. – Я не смогла бы такое забыть.

– А если бы это случилось, вы бы дали информацию?

Тамара Николаевна встала с диванчика, сделала несколькошагов к окну, постояла задумчиво.

– Не знаю, – наконец сказала она. – Можетбыть, и дала бы.

– От чего это зависит?

– От цели, для которой нужна такая информация. Конечно,в первую очередь я подумала бы о том, не причинит ли это вред моим клиентам. Ноесли бы меня убедили в том, что ничего плохого из этого не получится и цельдостаточно ясна, то, вполне вероятно, я дала бы информацию.

– Разумеется, не бесплатно? – уточнил Коротков.

– Молодой человек, – невозмутимо откликнуласьТамара, – мы с вами не в благотворительной организации живем. Сегоднябесплатно никто ничего не делает.