— Мишень сбита, что дальше? — спросил пилот.

— Уничтожить дом! — приказал Ор Лисс. — Не хватало еще, чтобы кто-то из горожан зашел в него и заразился.

Нижний люк летающей тарелки открылся, и сброшенная точно в центр аптеки морозильная бомба в один момент превратила здание из лубяного в ледяное. Полоса льда протянулась по земле до бочек с водой, превращая их в ледышки, и стражники с горожанами дали деру, не дожидаясь, пока полоса дотянется до них и превратит в снеговиков.

Ледяная полоса прошла двадцать метров и остановилась. Оставшаяся на границе полосы бочка с водой наполовину заледенела. Полностью замороженные бочки с водой одна за другой трескались и ломались, не выдерживая давления расширявшегося льда.

Решивший выстрелить по летающей тарелке стражник потерял драгоценное время для того, чтобы сбежать, и застыл ледяной скульптурой.

Правич захлопнул за собой дверь и прижался к ней спиной. Услышав пронзительный и нарастающий свист, он зажал уши и приготовился умереть, но вместо этого ощутил спиной ужасающий холод и отскочил от двери, как ошпаренный.

Тусклый огонек масляной лампы, не потушенной при уходе, освещал подвал, и Константин увидел, что задняя часть тулупа осталась на ней, примерзшая и замороженная до хрупкого состояния. Дверь и стены покрывались тонким слоем инея прямо на глазах, температура ощутимо понижалась.

Под конец раздался знакомый по вчерашнему сражению протяжный свист: из тарелки выстрелили убивающим светом, и над головой у Правича дико загрохотало: осколки дома посыпались по коридорам: заполняя свободное пространство. Белесый туман проникал сквозь щели между дверью и стеной, и лениво расползался по подвалу.

Правич отошел к противоположной от двери стене и поднес к лампе пучок травы. Огонь перекинулся на траву и сразу же превратил ее в пепел, на миг обдав теплом. Завибрировал деревянный сейф: началось уничтожение хранившихся в нем документов погибшего колдуна.

«Сотни заклинаний… я мог ими воспользоваться… сейчас уничтожит…» — пронеслись в голове Константина разрозненные мысли.

Решение пришло неожиданно: подхватив сейф, он прижал его задней стороной к замерзшей двери. Досчитал до десяти и дернул его на себя. Сейф треснул на границе промороженного участка, заледеневшая задняя стенка осталась на двери, а сотни бездымно сгорающих бумажек с заклинаниями разлетелись по подвалу.

Стало светло, как днем.

Константин хватал записи одну за другой в надежде прочитать заклинание до того, как оно превратится в пепел, но не успевал прочесть и трети, как листок обжигал пальцы языками пламени и превращался в тонкие черные кусочки пепла, лениво подлетавшие к потолку.

Перестав гоняться за отдельными листками, Правич подхватил кучку слипшихся и оттого медленно тлеющих бумажек. Сорвал с них горящий слой и осветил им еще не загоревшиеся бумажки. Сорванные листки полыхнули в руке и озарили заклинания.

Текст отпечатался в памяти за миг до того, как бумага почернела и полыхнула огнем, и Правич произнес его, одновременно срывая новый слой загоревшейся бумаги и открывая новое заклинание.

Он успел прочесть три текста до того, как бумажки полностью сгорели в его руках. Он понятия не имел, что дают эти заклинания и что с ним станет, но знал, что хуже быть уже не может.

Он ждал любых изменений, но всего-навсего продрог пуще прежнего. А когда погас последний листок, в подвале воцарилась непроглядная мгла, и стало так холодно, что масло в лампе замерзло и фитиль погас.

«Как в могиле, — подумал Правич тоскливо, — темно, холодно, никто тебя не ждет, и отсюда никуда не выбраться. Приехали, машувать!… Я хотел стать молодым, а не вечно молодым, идиоты!… А ведь это все из-за тебя, Мартин!!! Какого черта ты появился в лесу со своим любопытным носом перед моим кулаком?! Не будь тебя тогда и там, не было бы меня тут и сейчас!»

Все проблемы начались из-за слуги царевича! Если бы не он, пришельцы до сих пор не знали бы, что Правич жив.

— Убил бы, если б мог! — поклялся Константин. — Своими руками придушил бы сволочь!

Стены задрожали, земля под ногами заходила ходуном. С полок посыпались тысячи бесполезных мелочей, и он ухватился за книжную полку, пытаясь сохранить равновесие.

Но землю тряхнуло с такой силой, что он не удержался и полетел на пол. Холодная чернота подвала разлетелась осколками, и в глаза ударил яркий свет. Правич почувствовал, что упал на раскаленную поверхность, и торопливо вскочил на ноги.

Раскаленным оказался даже ветер.

Мысленно чертыхаясь, Правич закрылся руками от ослепительного солнца и раскаленного ветра, и бросился прочь, не зная, как спастись от новой напасти. Вслепую пробежал несколько метров, споткнулся и упал.

«Что за напасть: не замерзнуть, так сгореть! — пронеслась мысль. — Лучше уж замерзнуть — это не так больно…»

Больше Константин не успел ни о чем подумать: падая, он столкнулся лбом с чем-то твердым, секунду полюбовался на вспыхнувший в глазах фейерверк, а потом его окутала спасительная тьма. Ни жаркая, ни холодная — никакая. Правич почувствовал глубокое облегчение оттого, что неприятности закончились, и с последними искрами фейерверка потерял сознание.

— Готово! — отчитался пилот. — Вызывайте за мной ковер-самолет: я падаю. Топливо закончилось.

Он торопливо ввел в бортовой компьютер программу посадки, и катер по наклонной полетел к земле. С высоты в один километр и тридцатиградусным наклоном катер должен был упасть далеко за пределами города, и пилот еще раз убедился в этом, проведя последние расчеты. Жертв и разрушений не будет, и никакое земное правительство не подаст в галактический суд требование о возмещении финансового ущерба.

Топливный бак выдал последние капли гидрокворда, и через миг огни на летающей тарелке погасли.

Пилот отпустил бесполезный уже штурвал и дернул за ручку катапульты. Кресло отъехало в центр катера, над головой открылся люк, и катапульта выбросила пилота из кабины. Включились четыре микродвигателя, и кресло повисло над улетающей за пределы города тарелкой.

Механический голос монотонно отсчитывал секунды: топлива в креслах хватало ровно на одну минуту, в течение которой пилоту требовалось найти наиболее удобное приземления место. Пилот пролетел над стенами города и нажал на кнопку у правого подлокотника. Над креслом раскрылся парашют.

Через десять с небольшим секунд топлива не осталось, скорость посадки возросла, и катер довершил снижение, напоследок значительно видоизменив рельеф земли и собственный вид. Пилот подождал, не взорвется ли поврежденный катер, как это обычно бывает в кино, когда взрывается даже то, что в качестве взрывчатки не догадается использовать самых хитрый и умный подрывник, но не случилось. Кино осталось вымыслом.

— Катер взял планету на рога, — сообщил пилот Ор Лиссу, — и теперь у нас появилась уйма запчастей и металлолома на все случаи жизни.