«Деньги ему принесли. Колдун предупредил, что, когда он будет биться с дьяволом и позовет на помощь, все должны откликнуться на его призыв. Каждый пообещал ему это, и участники экспедиции направились к горе. Колдун кривлялся, бормотал какие-то призывы, выкрикивал угрозы и чертил круги вперемешку со странными фигурами. Вдруг послышался страшный шум. Наши люди перепугались и бросились бежать кто куда, в то время как за их спинами раздавались взрывы и летели камни. Колдун тщетно призывал: „На помощь, на помощь!“ Его оставили на поле боя, нисколько не интересуясь исходом битвы. Колдун долго не появлялся; наконец он вернулся опечаленный, едва переводивший дух и покрытый с головы до ног каменной пылью. Он жаловался на то, что все его бросили: ведь он уже повалил дьявола, и если бы на его призыв откликнулись, в их руках сейчас была бы победа… и кошель дьявола. Упрекая крестьян в трусости, колдун пошел домой в Лиму, ругаясь на чем свет стоит, но удержав при себе задаток». Концовка истории приобретает иронический оттенок: колдун притворился, что он боролся с нечистым, — верный способ выманить немного денег из легковерных крестьян! Такой конец красноречиво говорит о том, насколько силен был в окситанских краях антиклерикализм, который характеризует страну, пораженную рационализмом, или «сциентизмом».

В других областях Франции концовка подобных историй несколько отличается от окситанской. Бретонская сказка, распространенная в Оре, рассказывает о сокровищах, спрятанных под менгиром и охраняемых дьяволом. Крестьяне, решившие завладеть им, просят помощи у священника, и тот соглашается их сопровождать. В то время, когда он «будет читать свою книгу», крестьяне будут копать, но с одним условием: в ходе работы они должны молчать. Конечно, дьявол, появляясь перед ними в разных обличьях, хочет заставить их обмолвиться хоть одним словом. Крестьяне хранят молчание, но в конце работы один из них не удерживается от замечания. Священник тут же велит бросить все и бежать — и вовремя: из того места, где они только что копали, вырываются снопы огня. В конце истории священник произносит: «Если бы следовали моим советам, сокровище было бы вашим. Но вы не удержались от желания поговорить. Отныне никто не сможет забрать это золото.»[139] В этом случае концовка более «клерикальная», но сама история ничем не отличается от той легенды, что рассказывают в Окситании: сокровище ускользает от простого смертного, какими бы ни были способы, которыми он пользовался для его обретения. Этот эзотерический обзор можно завершить словами из статьи, посвященной «знаменитому сокровищу аббата Соньера» — они полностью подтверждают тезис об извечном страже золота: «Каким бы ни было происхождение сокровища Ренн-ле-Шато, оно было присвоено тайными обществами, которые ревностно присматривали за тайником. Это богатство должно было пойти на нужды таинственных властелинов мира, управляющих нами без нашего ведома».[140] А кто может быть высшим повелителем этих «властелинов мира», как не Дьявол собственной персоной? Дьявол удобен, ибо он является прекрасным символом всего того, что неясно. Но мы бы ошиблись, если бы отнеслись к этому предостережению несерьезно, даже несмотря на то, что упоминание в нем «тайных обществ» вызывает улыбку.

Потому что «проклятое золото» существует. В один прекрасный день оно даже появляется на свет: происходит это в 1665 году, во время правления Короля-Солнца, который, упрятав за решетку своего министра Фуке, живо заинтересовался Разе и велел предпринять в нем таинственные поиски. Вот что рассказывает об этом местная изустная легенда. В один весенний день старый пастух Ренна, возвращаясь с пастбища, заметил, что в его стаде не хватает овцы. Повторяя действия своего Доброго собрата, описанного в Евангелии, он вернулся на то место, где он провел день, и, разумеется, услышал блеяние потерявшейся овцы. «Зов шел из-под земли. Приблизившись, он увидел, что животное упало в яму. Он спустился в расселину, но в тот момент, когда ему почти удалось схватить овцу, напуганное животное устремилось в узкий проход, уходивший под землю. Пастух последовал за подопечной во тьму, пригибаясь все ниже и ниже, как вдруг ему показалось, что он наткнулся на что-то. О, чудо! Под его ногами были монеты! Однако его восхищение быстро сменилось ужасом, поскольку рука его нащупала не только золото, но и человеческие кости. Напуганный пастух поспешил вернуться обратно, но при этом не забыл наполнить шапку монетами. Очутившись на поверхности, он не придумал ничего лучшего, как принести свою находку домой, в Ренн. Вероятно, в своей жизни он еще не держал в руках столько золота, помутившего его разум. Но не Бог и не ангел подкинули его пастуху. На его беду, вскоре о находке прознала вся деревня, после чего слух о золоте достиг ушей сеньора Ренна (вероятно, Анри д'Отпуля). Последний велел схватить злополучного пастуха и подвергнуть его допросу, чтобы тот признался, откуда он взял это золото. Однако палачи перестарались. Взбешенный оплошностью своих подчиненных, сеньор Ренна велел казнить столь неловких палачей».[141]

Перед нами прекрасный пример историзации мифа. Здесь собрано все: случайное открытие, подземелье, клад, страшная находка (человеческие останки) и финальное наказание, поскольку пастух посягнул на сокровище, принадлежавшее высшим силам (в этом случае их роль исполняет сеньор Ренна), хранителям этого «адского места». Однако конкретные факты, такие как время события, имя пастуха (Игнас Пари) или присутствие в истории сеньора д’Отпуля, еще не означают, что этот случай мог произойти на самом деле.

Тем не менее этот пример показывает, что почва для темных «изысканий» Соньера была подготовлена. Аббат прекрасно знал об истории Игнаса Пари. Лучшее тому доказательство — картина на фронтоне исповедальни в храме Ренн-ле-Шато: пастух, пригнувшись, следует за своей овцой в подземелье. Видимо, эта легенда по каким-то причинам интересовала аббата, если только он не решил использовать ее в качестве «указания» «ключа» к сокровищам, который без устали ищут в храме Ренн-ле-Шато…

В годы, последовавшие за смертью Соньера, жители Ренн-ле-Шато без примеси горечи или зависти утверждали, что кюре и «мадмуазель Мари» наткнулись на подземную галерею, которая вела в древнюю часовню замка, в которой они нашли груды золота, драгоценные камни и даже корону. Так гласило предание. Но особенность устного народного предания заключается в том, что довольно часто оно облачается в одежды предшествующих мифов, наполняя старую форму актуальным на данный момент содержанием.

Такой процесс происходит в Разе уже долгое время. Его общество, порой под влиянием духовных лиц, единственных хранителей Знания, всегда принимало различных «политических изгнанников» вместе с их тайнами и богатством. Так, можно вспомнить о евреях в Разе, спасавшихся от преследований и появившихся в округе в незапамятные времена. Правда, то, что среди населения департамента Од есть евреи, еще не является свидетельством присутствия в Разе ушедшего из Вифании племени рода Вениаминова, о чем утверждали некоторые авторы с пылким воображением. Зато вера в то, что в Разе нашли приют вестготы под предводительством Алариха, изгнанные из Италии, прочно укрепилась в этих краях и даже породила легенду о том, что в одном из недоступных мест Разе спрятано сокровище вестготского конунга. Конечно, в данном случае вера подкреплена неопровержимыми историческими фактами: вестготы действительно занимали южные области Галлии, оказывая сильное влияние на местную культуру и традиции. Но переплетение истории и мифа становится удобной возможностью для дальнейшего мифотворчества, в результате чего на свет появляются всевозможные домыслы и спекуляции, включая те, что касаются сокровищ Храма Иерусалимского.