– Она… – Валиар начал было говорить, но подавился воздухом под злым взглядом жреца.

– Она сама может принимать решения. Такие, какие посчитает нужными, – оборвал его Шаон и поклонился мне, демонстративно проигнорировав и принца, и его спутников. – Леди.

Я непроизвольно кивнула, отчего заслужила снисходительную улыбку жреца и осуждающий взгляд герцога.

– Шериан, прошу вас не покидать свой дом этой ночью, – официальным тоном проговорил Валиар, подошел ко мне ближе, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки, и шепотом добавил: – Пожалуйста.

Я сглотнула и кивнула, понимая, что шутки более не уместны. Тучи сгущались над нашими головами, и что извергнется из них, даже богам не было известно.

Ури довольно щебетала, помешивая половником в кастрюле с супом. То и дело она накрывала варево крышкой, замирала на пару секунд, а после, буркнув что-то себе под нос, торопливо ее снимала и дула на обожженные пальцы.

– Еще совсем немного, – обернувшись, пообещала девушка и вернулась к творению кулинарного шедевра. Отчего шедевра – его запах даже у меня рождал желание попробовать, притом что после визита в храм аппетит отказал напрочь.

– Выйду во двор, – проговорила, поднимаясь.

– Только не исчезайте на всю ночь, – упрекнула служанка, упирая руки в бока.

В исполнении тщедушной Ури это выглядело забавно, но губы отказывались растягиваться в улыбку. Пришлось кивнуть.

Сейчас я была бы рада компании хоть лорда Антеяра, хоть Саера, хоть герцога – любого, кто был бы достаточно информирован о происходящем во дворце. Пробовала спросить у Ури, не знает ли она последние новости, но откуда ей было их знать, если девушка поднялась лишь к ужину, который ныне и варила.

Нахмурилась, раздраженно тряхнула русой челкой и сбежала вниз по ступенькам заднего крыльца. Вдохнула сырой воздух, осторожно переступила через выползших на камни улиток и вытянула вперед руку. Ветер послушно заиграл меж пальцев. Сжала ладонь в кулак, пытаясь собрать напряжение в одной точке, но тщетно.

– Тоже чувствуешь? – печальный голос Гретхен разрезал тишину. Она вновь сидела на заборе, но на сей раз смотрела на мое временное жилище.

– Да.

– Что-то происходит, – заметила девушка. – Мир меняется. Сам-Яр сбежал из города утром. Трусливый младший божок. – Лицо Гретхен исказила гримаса брезгливости. – И без него обойдемся.

– Значит, на удачу нельзя рассчитывать?

– Кому она нужна, – поморщилась тень. – Удача играет какую-то роль в жизни смертных, когда богам недосуг вмешиваться напрямую или те договориться не могут. Как с этим принцем. Он не наследник, пусть и посвящен Далису, оттого Великому и пришлось идти на ухищрения, чтобы я не забрала его душу раньше срока. А ведь Ани-Арли могла и вмешаться, отыгрываясь за давний обман.

– Не расскажешь? – попросила я, больше чтобы поддержать разговор, нежели рассчитывая получить ответ. Его и не последовало:

– Нет. Госпожа не терпит вмешательства, и я не посмею, – пояснила Гретхен и вскинула голову. – Красиво.

Я проследила за ее взглядом и была вынуждена согласиться. Здесь, на юге, ночь раньше входила в свои права, накрывая купол неба темной пеленой, расшитой сотнями мерцающих искорок и одной пуговицей – луной.

– Он еще не вернулся, – проговорила Гретхен, вставая на ноги и не сводя глаз с неба.

– Герцог?

– Далиар, – тихо подтвердила девушка и перевела взгляд на меня. Лишь приобретенный в лавке опыт позволил мне удержать рвавшийся наружу вскрик: глаза девушки застила беспросветная тьма. – Фис нервничает.

– Это плохо?

Гретхен кивнула, смежив веки, и пояснила:

– Духи сродни ему чувствуют, когда добыча рядом. Мое время истекает, а значит, подходит к краю и Далиар. Шаг за шагом приближается к бездне, вернуться из которой не сможет. Проклятые не уходят на перерождение. Он никогда не покинет Лабиринт. – Она широко распахнула глаза и рассмеялась, зло и горько. – Семя проклятого Брайнса вымирает. Остался последний, но… Я не хочу, чтобы он уходил. – Она обессиленно осела, уперла локти в колени и опустила голову на сжавшиеся кулачки. – Даже после смерти наказана, даже исполнением своего желания. Жестокая насмешка судьбы…

– И этого никак не изменить? – Мне не хотелось признавать поражение, признавать, что сделать ничего нельзя и все идет как должно. Хотя судьба, может, и справедлива: сломавший жизнь целому роду ломает и собственное посмертие.

– Пока над ним довлеет проклятие, все плохое, что могло бы случиться, – произойдет обязательно. Моя смерть стала бы для него избавлением, – печально сказала девушка. – Но я уже мертва. Моей смертью куплено проклятие его рода, и его смерть станет ценой моего ухода. Не пытайся, Ари, ты не сможешь ничего изменить. Мы не боги, чтобы вершить собственные судьбы, всего лишь их прихоть, насмешка над законами смертного мира.

Я вздрогнула от ее отстраненного, смирившегося с неизбежным голоса.

– Не хочешь зайти в дом? – спросила, чтобы как-то унять поднимавшуюся внутри тревогу. Мне отчаянно не хотелось уходить, словно что-то неведомое заставляло искать присутствия еще кого-то, наделенного силой.

– Ты тоже это чувствуешь, – кивнула своим мыслям девушка. – Хорошо. Я пойду с тобой в дом. Но как мы объясним мое появление твоей служанке? Далис представлял меня в составе делегации Азарлена.

– А почему так? – нахмурилась я, медленно переступая через сгрудившихся на древних камнях улиток.

– Почему что? Почему Далис выбрал для своего воплощения образ жителя другой страны?

– Например, это, – подтвердила я.

Гретхен остановилась, присела на корточки и, оторвав колосок, принялась вмешиваться в жизнь брюхоногих.

– Здесь же его главный храм, нет?

– Нет, – девушка отрицательно качнула головой. – Этот город проклят. Храм Далиса здесь – единственный по-настоящему действующий. И лишь из-за его близости к императорской семье: он не может бросить потомков, обреченных выполнять его волю. Его появление здесь – вина, избавиться от которой ему не по силам.

– А остальные храмы?

– Пустышки. Боги не жалуют этот город. Люди строят храмы, но без благословения – это все лишь большие коробки, как все иные дома вокруг.

– Поэтому истинные жрецы нашлись лишь в храме Великого?

– Да, – согласилась Гретхен и добавила: – Ты единственный дух, проживающий сейчас в столице. Как мы с Морьеном – единственные тени здесь. Фис – не в счет, – скосив глаза на проявившегося у ее ног пуделя, заметила Гретхен. – Ему не обязательно находиться при мне постоянно. Большую часть времени он блуждает по миру, выискивая новую душу для сделки. Сколько нас у тебя?

Пудель оскалился и демонстративно отвернулся, махнув хвостом.