— Она с того разу сама нас к себе кличет. Вот те крест! — парень размашисто осенил себя крестным знамением, младший повторил, как в зеркале. — Ну а нам чего отказываться? Девка сдобная… горячая. Но, если ты велишь не трогать Машеньку, матерью покойницей клянусь: ноги нашей больше на мельнице не будет.

— Клянусь… — подтвердил Пятак.

И глядели при этом парни на меня такими светлыми глазами, что в правдивости их слов даже инквизитор не смог бы усомниться. Вот только я не такой легковерный. Сам умею честную рожу клеить. Так что, сделаю вид будто поверил, а проверить не забуду.

— Это ты за которую Машеньку гайдуков распекаешь, батька? — отозвался один из запорожцев. — Ту рыженькую, что на мельнице? М-да… Хорошо, что мы тоже тебя услышали. Поостережемся.

После чего казаки переглянулись и зашлись таким дружным хохотом, что я и сам усмехнулся. Может, и не врал тогда атаман разбойников?

— Да ну вас к дьяволу, жеребцы стоялые. Черт ногу с вами сломит, а не разберется. Я в охранники девичьей невинности не нанимался. Сами с усами… Но если хоть слово кривое от старосты или отца которой услышу — пятьдесят батогов получит любой. Не взирая на чины и заслуги. А теперь, хватит языками чесать, собирайте добычу. Лисовчики не тати лесные, глядишь чего и перепадет ценного. До Смоленска уже рукой подать, там все продадим. А если себе чего подходящего приглядите — тоже не возражаю. Заслужили… Владейте.

* * *

В городе сразу отправился к воеводе, отложив все второстепенные дела на потом. Ну а чего тянуть кота за хвост, думать да гадать, что он такого, исключительно важного поручить хочет. В замке меня ждали, поскольку стража пропустила сразу, даже без доклада. Еще и поздоровались приветливо, как со своим.

Королькович тоже из-за стола поднялся, да на встречу шагнул. Отвратительный тип надо заметить. Совсем еще не старый, а тучный, как боров. Если б не широченный кушак, удерживающий раздобревшие телеса, на беременную жабу был бы похож. Пара больших бородавок на носу и подбородке, только усиливали впечатление. Надеюсь, он холост… Иначе мне искренне жаль его супругу.

— Здрав будь, воевода…

— А, Антон… — приветливо кивнул Королькович. — Не ждал тебя так быстро. Собрал отряд?

— Собрал, воевода.

— Ну и отлично. Я так понимаю, ты задание получить хочешь?

— Если ты не передумал.

Воевода немного помолчал, потом указал на накрытый для легкой трапезы стол.

— Присаживайся. Вина со мной выпьешь?

— Сочту за честь.

Подождали пока виночерпий исполнит свои обязанности и отдалится.

— Здравие королю Владиславу! — поднял чашу хозяин.

— Здравие… — я тоже взял кубок. Не жалко. Глоток вина королю здоровья не прибавит, как и не убавит его же не выпитый кубок. А воевода, небось не просто так именно за это пить предлагает.

— Не отказываешься… — кивнул Королькович. — Значит, ты не из тех русинов, что на Кремль молятся.

— Я, воевода, молюсь только одному богу… — подыграем чуток, авось, оно того стоит. — И предпочитаю всегда иметь его при себе.

При этом, многозначительно потряс кошелем. Кстати, таким же пустым, как и большим. Сиротливый звон пары