– Хорошо, давайте выйдем отсюда, и я вам все объясню.

– Да, лучше вам объяснить, – сказала Нэнси так грозно, что у Бланш екнуло сердце. Да, ей придется придумать что-нибудь правдоподобное, до этого момента она вела себя не очень умно. С Нэнси шутки плохи. И как только она могла спутать ее с изящной миссис Селли?

Когда они вышли из собора, солнечный свет на мгновение ослепил Бланш.

– Сюда, – сказала Нэнси и потащила ее по церковному двору. – Здесь меньше людей. А теперь… – она толкнула Бланш на скамейку, – рассказывайте.

Бланш подняла глаза на суровое лицо Нэнси и сразу же отвела взгляд. Девушка подумала, что ей лучше выглядеть напуганной, поэтому она уселась поудобнее и сложила руки на коленях.

– Я – компаньонка леди Стентон, – начала она дрожащим голосом.

– Дальше.

– Я должна выполнять все ее поручения, иначе мне откажут от места.

– Ха. Мне кажется, вам от этого будет только лучше.

– О нет, – Бланш посмотрела на Нэнси очень серьезно. – Понимаете, мы дальние родственники. Моя мать была троюродной сестрой ее отца. Ее фамилия была Ремингтон, может, слышали?

– Мне нет до этого никакого дела.

– Хорошо. Наша семья была очень немногочисленна, а сейчас почти никого нет в живых, поэтому леди Стентон приняла меня в своем доме в качестве компаньонки.

– Бедняжка, вам, наверное, очень тяжело, – сказала Нэнси и села рядом с Бланш.

– Вы даже представить себе не можете, насколько. Она была так расстроена, когда убили мистера Миллера, а побег убийцы только добавил ей горя, – Бланш несмело подняла глаза на горничную. – Вы слышали об этом?

– А кто не слышал? Продолжайте. Хотя мне трудно поверить во все эти россказни.

– Понимаете, она решила, что преступник может появиться в городе.

– Зачем?

– Ну, чтобы… – Бланш отвела глаза, – ну, вы знаете. Чтобы увидеть миссис Селли.

– С чего бы это, интересно?

– Потому что он и она… Ну, вы понимаете…

– Ничего я не понимаю. Хотя, подождите… Вы хотите сказать, что они были любовниками?

Бланш вздрогнула.

– Да, что-то вроде того.

– Посмотрите только, какие мы застенчивые! – в голосе Нэнси прозвучало веселье. – Все ясно. Миссис Селли не имеет ничего общего с этим Вудли. Он же актер и все такое. Хотя я не могу утверждать наверняка, ведь он был очень хорош собой. Более чем, подумала про себя Бланш.

– По крайней мере, мне так сказала леди Стентон. Но теперь я могу вернуться и сказать ей, что миссис Селли не имеет никакого отношения к смерти мужа. Наверняка меня выгонят, – добавила она уныло.

– Что? Что вы сказали? – переспросила Нэнси.

– Что? Меня выгонят, вот что!

– Нет, до этого. Значит, вы предполагаете, что миссис Селли имеет отношение к убийству мужа?

Бланш сжалась. Если Нэнси захочет, то сможет избить ее своими кулачищами, и никто не сможет ей помешать.

– Но ведь его убили ее ножом, – пролепетала она.

– Но ее там не было. Можете поверить мне на слово! Она была в деревне, навещала родителей, и я была с ней. Миссис Селли едва не умерла, когда вернулась и застала в доме убийцу.

– О Боже! – Бланш опустила голову, теперь ей даже не надо было что-то изображать, она действительно была раздосадована. Если Нэнси говорит правду, значит, миссис Селли не могла убить мужа. – Леди Стентон это не понравится.

– Мне нет до этого дела. А теперь слушайте, – Нэнси поднялась и нависла над Бланш. – Вы оставите миссис Селли в покое, слышите меня? О ней уже и так ходило довольно слухов. Кто-то, может, и считает, что она имеет отношение к убийству мужа, но знайте, ее в тот момент не было в городе. Понятно?

– Да, – Бланш снова отпустила голову, но теперь ее переполняло отчаяние. Она хотела узнать о миссис Селли как можно больше и узнала. Но, к сожалению, от этой информации не было никакого толку. – Мне все же придется все рассказать леди Стентон, – сказала она и вздохнула.

– Да, я понимаю, – кивнула Нэнси. – Скажите ей, что миссис Селли тут совсем ни при чем. Бедняжка, она пострадала больше всех. Она и ребенок.

Бланш посмотрела на горничную.

– У нее есть ребенок?

– Нет, ребенок не ее. – Лицо Нэнси смягчилось. – Малыш теперь всю жизнь будет страдать от того, что совершил его отец.

Бланш нахмурилась.

– Я ничего не слышала об этом.

– Никто и не знает. Мне известно все, потому что я работаю в доме миссис Миллер. По этой причине Вудли и занял денег, чтобы содержать малыша.

Бланш затихла.

– Содержать…

– А чего вы ожидали от актеров? – Нэнси пожала плечами.

– Я… Этот ребенок… кто его отец?

Нэнси посмотрела на нее как на сумасшедшую.

– Вы что, не слушаете меня? Вудли, конечно.

На закате Саймон вернулся в Кентербери. Путешествие было трудным и не принесло никакого результата, но, тем не менее, настроение у него было приподнятое. У него было такое чувство, как будто он возвращается домой, несмотря на то, что обстоятельства складывались не в его пользу.

Его путешествие в Лондон под видом торговца превратилось в настоящую погоню. Сначала ему казалось, что он никогда уже не встретит этих торговцев из Персии, которые, возможно, кое-что знали о смерти Миллера. Но судьба ему улыбнулась, и в Рочестере, в таверне «Корона», он их встретил.

Полной неожиданностью оказалось то, что они не были персами, а просто актерами, которых он знал в начале своей актерской карьеры.

Они были парой проходимцев, которые намазали лица соком ореха и надели парики, чтобы скрыть светлые волосы. Имея недюжинный талант к имитации акцента, они без труда обманывали людей, представляясь торговцами с Востока и продавая безделушки по баснословным ценам.

Миллер? О да, они прекрасно его помнили. Ему достаточно было бросить один взгляд на товар, чтобы вытолкать их в шею. Но остальные были не столь прозорливы.

Хорошо быть иностранцем, прибыльно. Их жены жили в Лондоне и были рады не только их деньгам, но и частым отлучкам. Что же касается их самих, то всегда находились женщины, питавшие слабость к мужчинам из дальних стран. А разве Саймон не попал в переплет в прошлом году? Чем же все закончилось?

Саймон, допив вино, уверил их, что его арест и суд были просто ошибкой. Затем он быстро попрощался с друзьями, восхитившись их гениальностью, и отправился обратно в Кентербери. Проехав несколько миль, он понял, что два дня были потрачены впустую. Он ничего не узнал о смерти Миллера, а времени оставалось все меньше.