изнутри. Я больше не принадлежал себе. Хотелось заорать: «Моя!» НО! Опять это гребаное НО…

Леся протянула мне руку, сжала ледяными пальцами ладонь и мило улыбнулась. Дежурно. Безэмоционально. Глухо. Будто я ей чужой! Будто и не было тех волшебных семи ночей!

– Олеся, – она кивнула в знак приветствия и хотела было сесть обратно, но я с силой сжал её пальцы, даже не думая отпускать. Леся дёрнулась и откровенно удивилась моему не совсем приличному жесту. – Мы знакомы?

И в глазах её поселилась ледяная безжизненная вьюга. Она не узнаёт меня? Искал хоть малейший намёк! Хоть мимолетную надежду на проблеск в её потухшем взгляде! Но нет… Там была сплошная завеса льда и холода.

– Моя дочь перенесла сильное потрясение, Вадим, – старик довольно огладил свой выпирающий сытый живот, когда понял, что чуда не произошло, и вдруг обернулся. – А вот и мой будущий зять… Иван! Идём, я тебя с хорошим человеком познакомлю.

– Зять? – прохрипел я, наклоняясь к Лесе ближе. – Вы выходите замуж?

– Да, – она весело рассмеялась и, воспользовавшись моментом, выдернула руку, тут же заложив её за спину. – Мы с Иваном знакомы с детства. Судьба – такая штука, Вадим, что ты даже не принимаешь всерьёз обещания тощего мальчишки взять тебя в жены. А вы женаты?

Леся дёрнула уголком губ и неожиданно резко обернулась в мою сторону. Её ресницы колыхались от напряжения век, красивого лица коснулась странная эмоция… Интерес? А щеки вспыхнули румянцем. Она нервно переводила взгляд с меня на распахнутые двери палубы, где маячила фигура Иванецкого. Каблучок её туфельки отчаянно застучал по полу, то ли подгоняя меня с ответом, то ли наоборот… С нетерпением ожидая, когда я свалю отсюда, на хрен.

– Нет.

– Но ничего, – она сделала шаг в сторону, словно нарочно увеличивая расстояние между нами. – Вы непременно найдёте своё счастье.

– А я уже нашёл…

– Вот и прекрасно, – закивала она, размахивая рукой так, будто поторапливала мужчину подойти и разрядить обстановку. Нервничает? – Значит, и на вашей свадьбе погуляем.

– Обязательно погуляем, Лисёна… Мы так погуляем…

– Это приглашение? Пап, ты слышишь? Нас пригласили на свадьбу! – Леся вдруг так фальшиво рассмеялась, утыкаясь носом в плечо растерянной матери, что я опешил. Глаз с неё не сводил, пытаясь сложить воедино всё, что видел.

– Я даже не знал, что вы развелись, – усмехнулся Исай, точно так же, как и дочь, смотря в сторону зятя, которого задержали вновь прибывшие гости. – Тогда и к вам придём. Только свою свадьбу отгуляем.

– А вашей свадьбы не будет, – прошипел я. – Не будет!

Исай вдруг сбросил маску вальяжной выдержки. Желваки его загуляли в ритме танго, а глаза забегали по залу. Что? Не смешно?

– Что… Что вы говорите? – Леся вспыхнула и прижала ладони ко рту, то ли спрятать эмоции хотела, то ли не сболтнуть лишнего.

– Ты моя, Лисёна. Моя…

– Вадим, что вы имеете в виду? – Марина Андреевна осушила бокал залпом. – Коля? Я одна не понимаю, что здесь происходит?

– А это любовь, Марина Андреевна, – я подхватил руку Леси и прижал к губам. Её кожа была нежнее шелка, ладонь стала горячей, чуть влажной, выдавая нервозность, и теперь в моей голове зароился ворох сомнений, а не пытается ли моя девочка всех обмануть?

– Марина, ну ты-то не нагнетай? Очевидно, Вадим Дмитрич тоже пережил травму, – Исай быстро опустошил бокал с коньяком и с шумом выдохнул. – Ты читала? На него было совершено покушение. И не первое, кажется?

– В вас стреляли, – зашептала Марина Николаевна. – Точно! Несколько месяцев назад заголовки газет буквально трещали этой новостью.

– Ранили? – охнула Леся…

И это стало роковой ошибкой! Её напыщенно-смешливый взгляд вдруг пропустил тревогу. Её выдали глаза. Только она знала, куда смотреть. Только она! Оттого и соскользнула сейчас к груди, где тонкой рваной линией тянулся похожий на кардиограмму длинный шрам, согретый её поцелуями. Помнит… Помнит! Только устроила спектакль.

Сердце сжалось, рвануло вниз, а потом забухало с такой силой, что все звуки этого мира стёрлись! Свет, люди, голоса – всё смешалось в кашу. И была только она… Моя девочка, невольно повторяющая глазами рваный след от ножа. Ей не мешала рубашка, потому что она помнила. Помнила…

Ну ладно, Олеся Николаевна, я подыграю…

Глава 43

Страх… Жуткий страх сковал моё тело. Не двигалась, сжимала подлокотники кресла, боясь даже повернуть голову. Казалось, к моему горлу приставили острый клинок, и если выдам себя, то сама вспорю вены его лезвием.

Его голос был волшебным… Мелодичным, как игра кружевной вьюги, ласково оглаживающей снежные сугробы своим танцем. Эти звуки пробирались в самую душу, согревали её изнутри, заполняя собой все вокруг. Вдохи становились всё глубже, резче. Я словно погружалась в убаюкивающую трясину, медленно моргала, наслаждаясь минутной темнотой, заманивающей меня в воспоминания, которые с каждым разом становились всё ярче.

«Вадюша, уходи… Уходи…» – шептала, едва шевеля губами. Игнорировала вопросительные взгляды гостей, сбивчиво молилась, вновь и вновь начиная заново.

Меня рвало на части! Желание взглянуть в его глаза было настолько же непреодолимым, как и стремление спасти мужчину, которого люблю.

Люблю!

Это признание для самой себя было нестерпимо твердым, осознанным и оттого болезненным. Ведь понимала, что придётся оттолкнуть… Забыть. Стереть из памяти.

Бессильно обводила зал взглядом, пытаясь найти того, кто может спасти. Но от него не было спасения, я всем телом чувствовала его близкое присутствие, оттого и внизу живота становилось так горячо и неспокойно. Кровь взрывалась, бурлила, то подгоняя температуру, то вновь возвращая мертвецкую слабость.

Видела, как суетится на палубе Иванецкий, как бросает быстрые взгляды, ожидая моей реакции на присутствие Вадима. Он, как хищник, ищет повод, чтобы напасть. Но я не куплюсь! Никто не пострадает из-за меня…

– А вы знакомы с нашей дочерью? – елейный голос мамы ударил под дых… Я чуть не задохнулась, не веря собственным ушам! Мамочка! Что ты творишь?

– Марина, ты вечно со своими завиральными идеями! – как-то невесело рассмеялся отец, и я вновь смогла вдохнуть. Он не позволит…

– Нет, но слышал про неописуемую красоту и ее острый ум, – голос Вадима потерял звонкость, наполняясь глухим рыком.

Вжалась в мягкую спинку кресла, наивно пытаясь спрятаться. Руки не слушались, ногтями впивалась в обивку, ноги тряслись, а в животе запорхали бабочки.

Ну и как мне с этим бороться? Как? Моё собственное тело тянулось к нему, думая лишь о сильных объятиях, в которых хотелось тонуть и тонуть… Представляла, как по шее скользят его горячие сухие губы… В груди кольнуло, сердце забилось как ненормальное, отстукивая номер скорой помощи. Но