— Ыаааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!

— А как же Адлер? И самолет? — расстроились мы.

— Какой Адлер? — прервала свой вселенский плач Манька.

— Никакого Адлера для нее не будет! — протрубила Ба. — Все уедем, а она останется дома. Одна!!!

— Ыааааааааааа, — Манюнины горючие слезы полились сверху тропическим ливнем.

Каринка вдруг забеспокоилась.

— Ну а пирожки сегодня будут?

— Ыаааааааааааа, — тропический ливень перешел во всемирный потоп.

— Не будут! — прогрохотала Ба.

— То есть как это не будут? — У Каринки от обиды задрожал подбородок. — Сегодня же воскресенье!

— А вот благодаря этому наказанию, — ткнула пальцем вверх Ба, — и не будут.

— Ыааааааааааааа! — мигом отозвалась Манька.

Представьте себе разочарование Каринки — ни тебе клада, ни пирожков!

— Почему? — взвыла она.

— Потому что кое-кто, пока я ходила в магазин, решил улучшить тесто и добавил туда воды. А потом, чтобы я этого не заметила, вбухал туда муки. А мука оказалась картофельным крахмалом. А потом кое-кто!.. — Грозный взгляд вверх, проникновенное «ыааааааааа» в ответ. — …Решил спрятать следы своего преступления, потащил тесто выливать в унитаз!!!!

— Ик, — отозвались мы с Каринкой.

— Заляпал коридор, заполнил унитаз тестом и спустил воду!

— Ик-ик!!!!!

— А так как тесто было очень густое, и вода его не смыла, кое-кто полез половником в унитаз, выгребать тесто.

…………………… немое молчание……………………..

— И затолкал его так далеко, что вытащить невозможно!

…………………… потрясенное мычание…………………

— И теперь ходить нам под кусты, пока не придет сантехник и не разберется, что там моя внучка, это сплошное недоразумение, эта тьма египетская сотворила.

…………… всеобщее потрясение, «ыааааааа» сверху…………

— Ну, Манька, — глянула уважительно вверх Каринка, — ты даже меня переплюнула!!!!

— Я не хотела, — утерла сопли шторой Манюня, — я подумала, что теста малооооо…

— Захрмар! — прогрохотала вверх Ба. — Вот и сиди безвылазно в своей комнате до скончания веков! Теста ей мало показалось!

— Ба, а что, теперь она вообще не выйдет из комнаты? — расстроилась я.

— Никогда!

— А можно тогда к ней подняться? Ну, посидеть с нею чуток? Утешить?

Ба погладила меня по голове.

— Можно, конечно. Но недолго. Потому что она сильно наказана.

Мы с Каринкой проскользнули в дом и поднялись на второй этаж. Манюня уже маячила в дверном проеме.

— Ну ты даешь! — зацокали мы языками.

— Я нечаянно, — вздохнула Манюня и посторонилась, чтобы пропустить нас к себе.

Мы зашли в комнату. Уселись рядом на кушетке. Пригорюнились.

— А половником зачем полезла? — не вытерпела я.

— Хотела быстрее тесто вычерпнуть.

— А чего не вычерпнула?

— Да половник там за что-то зацепился. Я стала его тянуть, чтобы вытащить, а он не вытаскивался. Тогда я попыталась втолкнуть его внутрь, чтобы он ушел в трубу.

— И чего?

— Втолкнула. И ручку погнула. Хотела сбегать за молотком, чтобы постучать по ручке, но вернулась Ба, и я не успела. Вот.

Я погладила Маньку по щечке.

— Не переживай, придет сантехник и все починит.

— Скорее бы, — вздохнула она, — а то меня на море не возьмут!

— Да не оставят они тебя! — махнула рукой Каринка. — Мало ли что ты можешь еще натворить, пока мы будем отдыхать на море? Ба побоится тебя одну оставлять.

— Да? — Манька с благодарностью посмотрела на Каринку. — Не врешь?

— Конечно, не вру. Если даже ничего не натворишь, то с голоду умрешь.

— Это да, это я могу, — согласилась Манька, — а еще я дом спалить могу. Или с горя, например, могу умереть.

— Ну, это и мы можем, — лавры Мани не давали нам покоя, — с горя любой дурак может умереть. А уж дом спалить вообще плевое дело!

— Спички зажег, и фьють!

— И в подвале стоит канистра с керосином. А керосин хорошо горит, — напомнила Каринка.

— Вот-вот, — закивали мы головой, — одна канистра керосина — и дома как не бывало.

Потом мы стали обсуждать, как будем отдыхать на море. Говорили шепотом, чтобы не напоминать о своем существовании Ба.

— Ура, — радовалась Манька, — будем загорать и строить замки из песка!

— А еще у нас есть красный надувной матрас! Мы на нем будем плавать по морю туда и обратно, от одного берега к другому, — захлопала в ладошки я.

— Да что там от одного берега к другому, если поднажать, то можно и вокруг света проплавать, пока взрослые на берегу прохлаждаются, — сказала Манька. — Мы вернемся — а они и не заметили нашего отсутствия.

— Аха, — радовались мы.

— А если акулы? — вдруг испугалась я.

— Одной левой! — лениво откликнулась Каринка.

— Только надо зонтики с собой прихватить, — спохватилась Манька.

— Зачем?

— Ну, я такое в одном мультике видела. Там девочка раскрыла зонтик, подставила его ветру, и лодочка поплыла быстрее.

— Это как это? — удивились мы.

— Сейчас покажу, — вскочила Манька, но тут же села обратно на кушетку. — Мне нельзя выходить!

— А чего тебе надо, скажи, мы принесем.

— Зонтик Ба. Он в ее комнате, прямо за дверью, висит на спинке стула.

Я пошла за зонтиком. Выглянула в коридор, прислушалась. Ба что-то немилосердно шинковала на кухне, так и слышно было — хрясь! хрясь! — и слушала радио.

— Передаем концерт по заявкам тружеников села, — объявил диктор.

— Мя-мя-мя, мя-мя, мя-мя, — передразнила его Ба.

Когда я тихонечко шла обратно, по радио передавали песню «Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним».

— На оленях они помчатся! — бухтела Ба. — Утром ранним! Идиоты!

Я зашла к Мане и осторожно прикрыла дверь.

— Что там Ба делает? — спросила она.

— Песни поет.

— Ого, — удивилась Манька, — а чего это она песни поет? В жизни никогда почти не пела, а сейчас поет?

— Ну как поет, ругает певца.

— А, это другое дело, это она может, — кивнула Манька, забрала зонтик и осторожно его открыла, — тут главное тихонечко, потому что если Ба узнает, что мы взяли ее зонт, то нам мало не покажется!