– Твоя маленькая книжка не имеет никакого значения по сравнению с тем, над чем я работала десятилетиями.

– Ты это слышала? – спрашивает Келлин, ни к кому конкретно не обращаясь и прерывая мое подслушивание.

– Он солгал нам, – говорит Темра так тихо, что у меня начинает болеть сердце. Может, он и солгал, но сейчас делает что-то, чтобы помочь нам.

Я в этом уверена. Иначе зачем бы ему заводить разговор с матерью?

– Он тянет время, – говорю я, когда до меня доходит план Петрика. Он и раньше спасал Темру. Сейчас он пытается сделать то же самое.

– Что? – эхом откликаются остальные.

– Он дает нам время. Он хочет, чтобы мы что-то сделали. Нужно только выяснить, что именно.

– Он спорит с матерью, – говорит Темра, – или ты не расслышала? – Она потирает верхнюю часть груди, прямо над сердцем, как будто оно болит. Не думаю, что она осознает происходящее.

Келлин переводит взгляд на меня.

– Что же нам делать?

– Осмотрите все вокруг. Может быть, здесь есть… другой выход? Что-то под землей или… не знаю.

Подчинившись, Келлин начинает осматривать кузницу, передвигаясь вокруг верстаков и столов, наступая на доски в полу. Темра слишком поражена, не в силах ничего сделать, кроме как только стоять и думать.

Быстро обвожу помещение взглядом.

Я должна быть права. Петрик, скорее всего, тянет время. Он не мог предать нас только для того, чтобы посадить в милую маленькую клетку, пока его мать, закончив говорить, не заберет нас.

И почему, черт побери, он не сказал нам, чей он сын?

Ты бы позволила ему себя сопровождать, если бы знала, кто его мать?

Ни в коем случае.

Я судорожно осматриваю все вокруг. Столы, пол, даже потолок. Ну же, Петрик. Что мне нужно найти?

– Теперь многое встало на свои места, – говорит Темра без всяких эмоций. – То, как он почти не колебался, когда присоединился к нам на дороге, хотя мы и предупредили, что нас преследуют опасные люди. Он точно знал, кто идет за нами и что Кимора не представляет для него опасности.

– И то, как охранник колебался, прежде чем попытаться его убить. Прямо перед тем, как Келлин спас нас. Петрик, должно быть, сказал этому солдату, кто он такой. Сказал, что Кимора не хочет его смерти.

– Он пошел с нами, потому что ему было все равно, добьемся мы успеха или нет. Он знал, что будет в безопасности и сможет задать Зиве все необходимые вопросы.

Затем Темра рычит, ударяя кулаком в дверь позади себя.

– Как он посмел?

– Темра, сосредоточься, – прошу я. – Мы должны… – и тут я вижу то, что искала.

Печь. Ручки повернуты наружу. Я не клала туда ничего, кроме железа, которое плавила. Кузнец тоже. Он ни над чем не работал сегодня. Ему было слишком любопытно узнать, что я задумала.

А теперь он мертв.

Я отгоняю эту мысль и тянусь к первой металлической ручке.

Она прикреплена к оси тележки, один ярко-красный конец которой готов к магии.

Там же вилы, чьи зубья кипят от жара. И последняя деталь – пара щипцов, держащих кузнечный молот. Все это сделал Петрик. Для меня он положил металл в печь и разогрел его. Он верит в меня.

Достаточно, чтобы пойти против своей матери.

Он выбрал нас, а не свою семью. Не Кимору.

И хотя он никогда не сможет заставить Темру понять, я понимаю. Хватаюсь за ось и начинаю делать то, что у меня получается лучше всего.

Но сначала я говорю:

– Келлин, дай мне свой меч.

Он протягивает его мне, и я тут же сую острие в огонь.

Я всегда ковала свое оружие. Мне нравится процесс создания чего-то особенного из ничего. Магия тоже чудесна, но я люблю превращать сталь в то, что мне нужно.

Может быть, именно поэтому мне никогда не приходило в голову колдовать над тем, что уже изготовлено.

Или в этом просто не было необходимости. Но после произошедшего в тюремной камере я знаю, что могу это сделать.

– То, что ты мой сын, – это единственная причина, по которой я до сих пор не содрала с тебя кожу живьем, – доносится голос Киморы через открытые окна.

– Я тоже тебя люблю, – саркастически отвечает Петрик.

– Довольно. Делай, что хочешь, но если снова встанешь между мной и кузнецом, я не буду так снисходительна.

– Оставь Зиву в покое.

– Что, прости?

– Я никогда ни о чем тебя не просил. Ни разу. Но прошу сейчас. Оставь моих друзей в покое. Отпусти их. Откажись от своего замысла. Экономика наконец приходит в норму после проблем, которые раскол королевства вызвал в Гадре. Не начинай все сначала, пытаясь все контролировать. Царит мир, так что оставь все как есть.

– Ты был слишком молод, чтобы помнить, как все было до того, как Арунд разделил королевство. Ты даже не представляешь, как сильно его решение все испортило.

– Мне все равно. Я все еще прошу – отпусти их. Отпусти свою злость. У тебя достаточно людей и силы, чтобы завоевать мир и без кузнеца. Позволь ей жить своей жизнью.

– Разговор окончен.

Воцаряется тишина. Не знаю, смотрит ли Петрик на свою мать сверху вниз или что-то подобное. Снаружи до меня не доносится и звука. Но затем:

– Зива, выходи. У тебя была возможность попрощаться. Я была более чем терпелива с тобой. Пора уходить.

Темра, Келлин и я держим наше новое магическое оружие. Моя сестра и мой… и Келлин кивают в знак готовности.

И мы выходим, держа оружие наготове.

Глаза Киморы сужаются при виде металла в наших руках. Темра орудует вилами, во время ходьбы используя их как посох. Келлин обнажил свой длинный меч, обеими руками обхватив рукоять. А я держу молоты, магический – в левой руке и обычный, кузнечный, – в правой.

Петрик встает рядом с нами. Крепко стиснув зубы, Темра молча протягивает ему ось. Она не верила, что он встанет на нашу сторону. Я сказала ей, что так и будет.

Но она все еще злится.

Кимора смотрит на нас и, ничего не говоря, пятится к своей лошади. Военачальница снова садится в седло. К счастью, ни у кого больше нет копья или другого оружия, которое можно бросить.

– Девушек привезти ко мне. Парней убить. – Говоря это, Кимора смотрит на Петрика.

Члены ее личной армии один за другим спрыгивает с коней, обнажая свои мечи. Они наступают.

Мы стараемся держаться спиной к кузнице, чтобы нас не смогли окружить.

Но мы расходимся, предоставляя себе достаточно места для использования оружия.