— Куда же мы направляемся?

— На Тибер. Насколько я понял, это дружелюбная и хорошо защищенная планета. Верно, Йец?

— Верно, — ответила Йец. — Не обещаю, что вам понравятся тамошние порядки, но жить там можно, и неплохо жить. По земным понятиям, это демократическое общество с немногими ограничениями, которые покажутся вам странными. Но вы привыкнете. А по моему мнению, это лучшее место во Вселенной. Никто не будет охотиться за вами и преследовать вас, если, конечно, вы не станете нарушать местные законы. Но есть несколько проблем. Например, наш раб. По законам Тибера, мейрсы не допускаются на планету, разве что на короткий срок, не больше десяти арианских суток.

— Почему?

— Они сильны, преданны, не рассуждают и легко идут на смерть по приказу хозяина. Это идеальные боевики, и в свое время банды мейрсов терроризировали целые города. А наш раб относится к породе мейрсов. Это первая трудность. Но есть и другие.

— Например?

— Например, долгий полет. В лучшем случае, не меньше десяти земных месяцев. Вначале нужно достичь базы в третьем спиральном рукаве. Там есть распределительная станция, все виды заправок и полностью автоматизированный медицинский центр. Туда мы доберемся быстро. А потом начнутся проволочки. Тибер охраняется, и проникнуть туда можно только по разрешенным трассам. Скорость нашего передвижения будет ограничена. Кроме того, у нас не очень любят чужаков.

* * *

— Ты изменилась, — заметил Денисов.

— Как я могла измениться?

— Стала более женственной, что ли. Сейчас ты мне нравишься еще больше.

— Я завязала волосы в хвостик и накрасилась, — ответила Йец. — Если ты это имеешь в виду…

— Накрасилась? Я не заметил.

— Конечно, не заметил. Я ведь не использовала земную косметику. Мы пользуемся совершенно другими средствами.

— Какими?

Она улыбнулась.

— Пусть это будет моей маленькой тайной. А то, что ты не заметил хвостик, я тебе еще припомню… Что твой раб? Поддается дрессировке?

— Не говори так. Это не животное.

— Но и не человек, это уж точно. Если ты его правильно воспитаешь, он может стать всем, чем ты захочешь. Как человеком, так и страшным зверем. Ты не представляешь, как зверствовали в свое время мейрсы на Тибере. Впрочем, это было давно. Как ты его назвал?

— Том.

— Хорошее имя. Больше подходит для кота. Слушается?

— Это не главное. Я пытаюсь сделать так, чтобы он имел собственное мнение, — возразил Денисов.

— Это круто. В смысле, это еще никому не удавалось. Мейрс не может иметь собственного мнения. Это раса рабов, которым нравится быть рабами. Что он умеет?

— Умеет говорить на нескольких земных языках, но не так хорошо, как ты. Некоторых вещей он просто не понимает… Как видишь, я выполнил свое обещание.

— Обещание?

— Я поговорил с Капитаном, рассказал, что дал тебе слово, и он согласился отправиться на Тибер. А ты?

— Что я?

— Ты выполнила свое обещание? Ты думала обо мне?

— Немного. Знаешь, сейчас, когда я возвращаюсь домой, я просто сама не своя. Прошло больше полувека, я не найду никого, кто бы меня помнил. Разве что дряхлых стариков. Одиннадцать лет рабства плюс сорок с лишним лет, на которые мы сдвинулись вперед по времени. Есть столько вещей, которых я так давно не делала. Например, я одиннадцать лет не надевала ту одежду, которая мне нравится. Ты можешь представить, что это значит для женщины?

— Нет, не могу, — признался Денисов.

— Извини. Я болтаю с тобой, как с подружкой. Так хочется просто поболтать, расслабиться. Я как окаменела за это время. Не могу поверить, что всё это происходит на самом деле. День, когда мы вернемся, будет счастливейшим днем в моей жизни. Интересно, сохранился ли мой дом?

— Не знаю.

— На распределительной станции много магазинов. Почти цивилизация. Первым делом куплю себе платье. Представляешь? Настоящее платье!

— А деньги?

— Я об этом как-то не подумала, — призналась Йец.

* * *

Станция представляла собой огромное сооружение, напоминающее вытянутый кекс.

— Здесь совсем немного людей, — пояснила Йец, — и все коренные жители Тибера. Вскоре вы их увидите.

— Мне это не нравится, — сказал Капитан.

— Что не нравится?

— Я не вижу ни одного корабля. Никакого движения, никто нас не встречает, не интересуется, кто мы.

— Может быть, сейчас мертвый сезон? — предположил Денисов.

— Может быть, — согласился Капитан. — Садимся, что ли? Эта штука под нами, это определенно посадочная площадка… Ты уверена, что нам ничего не угрожает?

— Абсолютно! — ответила Йец.

— Верю. Значит, садимся.

Они без сложностей пристыковались к станции и втроем вошли внутрь. Вера и Том остались на корабле. Они оказались в большом слабо освещенном помещении. Ни единого человека. Несколько роботов занимались своими делами, не обращая на прибывших никакого внимания. Несколько надписей, сделанных крупными красными символами, виднелись на стенах.

— Что там написано? — спросил Капитан.

— Как обычно. Приглашают пройти медицинский контроль, досмотр багажа, тест психологического загрязнения. Всё как всегда.

— Психологического загрязнения? — удивился Денисов.

— То есть тест на заражение социально опасными идеями. Обязательная процедура. У вас такого не делают?

— Нет.

— Поэтому вы никогда не справитесь с террористами и прочей мразью. Впрочем, прошло ведь много лет, наверное, и на Земле уже давно всё иначе. Как приятно быть дома! Даже не совсем дома…

— Прости меня, девочка, — сказал Капитан, — но, кажется, твое веселое щебетание не уместно. На этой громадной станции нет ни одного человека. Кроме нас. Ни тиберианца, ни кого другого. По-моему, мы влипли. Вот тот знак, видимо, означает стрелку?

— Верно.

— Что там написано? Впрочем, без разницы. Уверен, что там нас никто не встретит и ничего не предложит. Спорим?

— Предлагаю вернуться за оружием, — сказал Денисов.

— Оружие здесь не поможет, — возразил Капитан. — Предлагаю просто идти вперед. Скоро всё станет ясно. Если не всё, то многое.

* * *

Громадная станция оказалась пуста. Здесь было много роботов, которые поддерживали все системы в рабочем состоянии и наводили порядок. Впрочем, некоторые лампы уже не горели, а панели приборов были покрыты пылью. Похоже, что люди покинули станцию давно.

— Возможно, за это время построили новую станцию, а старую законсервировали, — предположила Йец. — Попробую что-нибудь узнать.