— Тогда сиди здесь, раб, и жди меня. Я вернусь за тобой.

Денисов снова возвратился в капсулу с Голубым Солту. Голубые нити сморщились и пожухли, но человек всё еще дышал.

— Мы спасем тебя, приятель, — сказал он. — Мы обязательно тебя спасем.

Корабль продолжал ускоряться. Несмотря на противоперегрузочные поля, включенные на полную мощность, постоянная перегрузка составляла около двух g. «Гордый» шел с линейным ускорением до двухсот метров в секунду; антиинерционные генераторы гудели и разогревались. Если хотя бы один из них не выдержал и отключился, людей бы мгновенно расплющило собственным весом. Но пребывание на безымянной планете определенно пошло «Гордому» на пользу: он стал мощнее и надежнее.

Хуже всего было на поворотах. Мозг корабля хотя и утратил свою индивидуальность, но по-прежнему оставался идеальным навигационным устройством; он безошибочно выбирал самую безопасную траекторию. Но даже самая безопасная траектория означала чудовищные перегрузки на поворотах.

Корабль двигался во фрактальных полях медузоидного потока. Враг не отставал. Большой корабль Бойда медленно, но верно нагонял их. Пока людей спасало то, что корабль преследователей был слишком тяжелым и плохо лавировал в смертельно опасных фрактальных полях. После каждого поворота Бойд немного отставал, но затем снова догонял людей.

Денисов и Йец легко выдерживали перегрузку. Огромный волосатый раб, трехсоткилограммовая гора мускулов, лежал на полу, закрыв голову руками, изнемогая под бременем собственного веса. Капитан расслабленно сидел в кресле, закрыв глаза. Его лицо осунулось и посерело. Вера оставалась в каюте, неспособная подняться с противоперегрузочной койки. Она ненадолго теряла сознание на поворотах, затем снова приходила в себя.

Спасенный человек, точнее, то немногое, что от него осталось, пока еще жил, не приходя в сознание. Робот-паук поддерживал основные жизненные функции и понемногу восстанавливал поврежденные ткани. Но эта бешеная гонка могла закончиться смертью в любой момент.

Фрактальные поля медузоидного потока, которые окружали «Гордого» со всех сторон, не позволяли совершить гиперпространственный прыжок. Поля не имели четких границ, и даже небольшое соприкосновение с ними означало бы разрушение корабля.

— Кажется, оторвались, — сказал Капитан. — Сейчас сбросим ускорение, станет легче.

— Совсем оторвались? — спросил Денисов.

— Нет. Только что мы прошли через узкую горловину, которая пропустила только нас. Бойду придется искать обходной путь. У нас впереди по курсу небольшой клочок чистого пространства.

— А потом?

— Потом будет хуже.

— Хуже?

— Да. И я ничего не могу сделать, — сказал Капитан. — Если Бойд выйдет на расстояние прицельного выстрела, нам не уйти. У нас впереди около часа нормального полета, потом придется стиснуть зубы.

* * *

Вера встала вскоре после того, как перегрузка уменьшилась.

— Надеюсь, мы ушли от них? — спросила она.

— Вряд ли. Он так просто не отстанет, — ответила Йец.

— Что ему нужно?

— Уничтожить нас и вернуть дефлектор. К счастью, это не так просто сделать. Даже совсем не просто. Если он подстрелит нас, то наши потрошки, остатки «Гордого» и, конечно, дефлектор прямым ходом провалятся в одну из ветвей медузоидного потока. Поэтому он должен подстрелить нас не просто так, а в чистом поле, так, чтобы впереди оставалась сотня миллионов километров безопасного пространства. И тогда, пока наши и ваши любимые потрошки будут разлетаться во все стороны, он успеет приблизиться и забрать дефлектор. Вот чего он хочет и вот чего он не дождется.

— Тогда почему мы сбросили скорость?

— Мы не сбрасывали скорость, — возразила Йец, — мы сбросили ускорение. Мы продолжаем лететь почти на половине световой.

— Так быстро? — не поверила Вера.

— Ага. Это означает, что наше внутреннее время замедлилось процентов на двадцать. Если такая гонка будет продолжаться, то мы можем провалиться в другую эпоху. Но это еще полбеды. Хуже всего то, что Бойд не просто гонится за нами. Он гонит нас к границе Галактики.

— Это плохо? Там ведь ничего нет, кроме пустоты?

— Там нет ничего, кроме пустоты и вакуумных червей. Эти колоссальнейшей длины создания сами состоят из пустоты и там просто кишат. Они обитают только в межгалактическом пространстве, потому что здесь для них слишком мало пустоты.

— Они опасны?

— Еще бы. В эту пустоту не сунется даже Бойд. Ему бы там тоже не поздоровилось. Всё, что мы пока можем, это лавировать здесь.

— Что это значит?

— Значит, что перегрузки станут большими. Придется терпеть.

— Но я не могу терпеть!

— Все могут терпеть. До определенного предела. Мы или терпим, или умираем.

— И как долго терпеть?

— Рано или поздно он отстанет. Или мы окончательно оторвемся от него, или он сам прекратит преследование.

— Почему?

— Замедление времени. Чем сильнее мы ускоряемся, тем сильнее замедляется время. Несколько дней преследования могут обернуться для него потерей сотни лет. Или тысячи. Поэтому он обязательно отстанет. Если только не подстрелит нас раньше.

* * *

Бойд отстал двенадцать часов спустя. За это время «Гордый» разогнался до восьмидесяти восьми процентов от скорости света. Последние часы Капитан сам вел корабль. После каждого следующего виража преследователь отставал всё сильнее, наконец, он исчез. Еще три дня ушло на постепенное снижение скорости.

«Гордый» остановился на самой границе галактического диска. Впереди, в полной черноте, медленно двигалась бесконечная фиолетовая лента.

— Вакуумный червь, — прошептала Йец, — сейчас мы совсем рядом с ним.

— Что он собой представляет?

— Неизвестно. Особое состояние пространства. Убивает всех, до кого успевает дотянуться.

— Зачем? Он питается людьми?

— Вряд ли. Для своего существования он нуждается в абсолютно чистом вакууме. Любой звездолет для него — всего лишь загрязнение окружающего пространства. Он очищает пространство, уничтожая всех и всё. Возможно, что огромные провалы между галактиками это результат деятельности таких червей. Они уничтожают вещество, вот и всё, что о них известно.

— Как скоро мы доберемся до Земли? — спросила Вера.

— Мы не летим на Землю, — ответил Капитан.

— Почему?

— Там нас будут ждать. За время этой гонки мы потеряли сорок два года, но это не важно. Бойд всё равно будет нас ждать на Земле.

— Сорок два года?

— Мы сместились на сорок два года вперед. Мы пропустили два поколения. Нам еще повезло, могло быть хуже.