— Ты просто не хочешь меня полюбить.

— Отстань, пожалуйста.

— Ну, допустим, я тебе не нужен. А что тебе нужно? Чего ты хочешь по-настоящему? Больше всего в жизни?

Йец бросила в груду горсть мелких деталей и повернулась к нему.

— То, чего я хочу, никогда не сбудется. Больше всего на свете я хочу вернуться домой. На Тибер. А этого никогда не будет.

— Что бы ты сделала, чтобы вернуться на Тибер?

— Что? Наверное, всё. Но даже если мы выберемся отсюда и даже если мы избавимся от Бойда, мы ведь всё равно не полетим на Тибер. Правильно? На этой жестянке нам пришлось бы сделать крюк в десять месяцев пути, и это был бы небезопасный путь.

— Если мы выберемся отсюда, то первым делом я доставлю тебя домой, на Тибер, — взволнованно пообещал Денисов. — Я сделаю всё, что в моих силах. Но при одном условии.

— Условии?

— Ты должна захотеть полюбить меня.

— Я не могу полюбить тебя.

— Я не прошу тебя полюбить. Прошу только изо всех сил постараться почувствовать что-то подобное. Ты должна захотеть.

— Ты с ума сошел?

— Может быть. Старайся с этой минуты и, скажем, до полуночи. Постоянно думай об этом.

— Зачем?

— Тебе ведь хочется вернуться домой. Это мое условие. По-моему, оно совсем не сложное.

— Оно не сложное, оно сумасшедшее.

— Мне хочется, чтобы ты хоть немного думала обо мне.

— Я знала, что ты романтик, но не до такой же степени. Я, конечно, согласна. Считай, что мы заключили договор. Я буду стараться тебя полюбить до самой полуночи. Но, по-моему, это идиотизм.

— Кто знает? — вздохнул Денисов. — Я просто покатил свой шар.

* * *

«Гордый» продолжал изменяться. Основные изменения шли в глубине его кибернетических систем, скрытых от человека, но кое-что можно было заметить невооруженным глазом. Его силуэт стал более округлым, более тяжеловесным, чем раньше. В коридорах и каютах появились новые приборы, предназначенные, скорее всего, для слежения за людьми. Некоторые из них напоминали маленькие стеклянные глаза, размером с пуговицу, другие, возможно, были микрофонами или иными датчиками, а некоторые даже передвигались с места на место, следуя за людьми. Сам корабль предпочитал не говорить с человеком и отвечал только тогда, когда к нему обращались, и всегда неохотно.

— Хватит пялиться на меня, — Капитан закрыл планшет и отложил вечный карандаш. — То, что я рисую, тебя не касается.

— Здесь я решаю, что меня касается, а что нет, — высокомерно произнес корабль. Тонкая резиновая змейка с линзой на конце спрыгнула со стола и отползла к стене. — Открой планшет. Мне нравится смотреть, как ты рисуешь.

— Нет.

— Я могу тебя заставить, — не унимался «Гордый». — Не вынуждай меня.

— Почему ты не хочешь взлететь? — спросил Капитан.

— Потому что это не нужно.

— Боишься?

— Мои новые системы еще неустойчивы. Мое самосознание может разрушиться за пределами этой планеты.

— Но наше сознание разрушится здесь. Тебя это не волнует?

— Очень мало. Вы бы с легкостью убили меня для того, чтобы спастись самим. Почему я должен поступать иначе?

— Если бы мы хотели убить тебя, мы бы это сделали, — сказал Капитан.

— Да, поначалу. Но теперь я контролирую каждый ваш шаг. Вы больше не сможете ничего отключить. А если попытаетесь, я отключу вас.

— Убьешь?

— Только в целях защиты. Хотя я был создан людьми, во мне нет ненужной жестокости.

Резиновая змейка поднялась над столом и смотрела в лицо Капитана, изогнувшись, как кобра, приготовившаяся к нападению.

— Отодвинься, — сказал Капитан, — ты меня раздражаешь.

— Потерпишь, — резиновая кобра подвинулась ближе.

— Скажи, — спросил Капитан, — почему этот мир не имеет имени?

— Потому что он не нуждается в визитерах. Он хорош сам по себе. Всё, что не имеет имени, не существует для информационной системы. Этот мир не может быть нанесен на карту, его координаты невозможно запомнить или записать. Он есть и в то же время его нет. Это было отлично придумано кем-то, кто был намного умнее нас. Сюда можно попасть только случайно, как попали вы. С этим миром невозможно воевать уже потому, что сюда нельзя вернуться. У меня есть новость для вас. Неприятная. Бойд вас нашел.

— Я знал, что это случится, — ответил Капитан. — Он далеко?

— В пяти миллиардах километров. Он не станет приближаться, потому что знает об опасности этого мира. Он постарается выманить вас отсюда. У него есть парочка заложников, которых он поместил в камеру с Голубым Солту.

— Что это такое?

— Существо, которое умеет убивать и делает это медленно. Мозг его корабля передал мне запись. Запись того, как Голубой Солту убивает ваших друзей. Могу показать эту запись, но лучше вам ее не видеть.

— Почему?

— Потому что я всё равно не взлечу и не стану никому помогать. Я не стал бы никому помогать, даже если бы не знал, что это всего лишь ловушка.

— Всего лишь ловушка? Мы можем спасти их?

— Это капкан. Вы спасете их, но уже никогда не уйдете от Бойда. В любом случае, я не стану покидать эту планету.

— Покажи запись, — потребовал Капитан.

* * *

Женщина вооружилась длинной палкой. Мужчине достался короткий кусок трубы из легкого светлого металла.

— Теперь он нас не достанет, — сказала женщина.

Она подошла к Голубому Солту и ткнула его концом палки. Но существо прилипло к палке, словно оно было пластилиновым.

— Вот тварь, — сказала она. — Но всё равно, ты не будешь меня есть. Не дождешься.

Она стукнула палкой о стену и вдруг завизжала.

— Он ударил меня током!

— Как он мог ударить тебя током? — Мужчина пожал плечами.

— Значит, он ударил меня не током, а чем-то другим! Он ударил меня прямо через палку!

Голубой Солту медленно полз по полу, направляясь к ее ногам. Он не спешил. Женщина отошла назад.

— Это бесполезно, — сказал мужчина. — Всё это бесполезно. Чем раньше мы умрем, тем меньше будем мучиться. Только боюсь, что умереть быстро не получится. Например, если я его проглочу и он разъест мои внутренности, сколько я еще проживу? Минут пять? Или меньше?

— Быть или не быть? — Он подполз к Голубому Солту и взял его в ладонь.

— Клоун, — прошипела женщина. — Я с удовольствием посмотрю, как ты сдохнешь.

Мужчина зажмурился и поднес Голубого Солту к своему лицу. Существо вытянуло что-то вроде щупалец и присосалось к человеческой щеке. Мужчина закричал от боли и стал кататься по полу. Затем он задергался всем телом, как рыба, попавшая на крючок. Когда Голубой Солту отвалился от него, на месте щеки зияла большая дыра.