– Он отказался возвращать мне память,– честно признался спасённый,– и не объяснил почему.

– Что ж, он – Творец, ему видней,– вздохнул Вертер. – Наверное, он считает это преждевременным.

– Наверное,– кивнул Санджей и отвернулся.

– Послушай, Сабин,– начал Вертер и осёкся.

В разговоре повисла неловкая пауза. Вертер молча клял себя за длинный язык, пытаясь сообразить, как ему выпутаться из сложившейся ситуации. Ничего не придумав, он решил, что от греха лучше бы ему держаться подальше от человека, превратившего в ад конец его прошлой и начало нынешней жизни. Пусть Тоха сам разбирается со своим братом.

– Значит, так меня звали,– задумчиво проговорил падший Творец. – А сейчас Санджей. Похоже.

– Ты извини, я не могу тебя пустить в миры твоего брата без его разрешения,– Вертер потупился,– поживи пока здесь. В квартире есть всё, что нужно. Я навещу тебя через пару дней, и решим тогда, что с тобой делать дальше.

– Я понимаю,– Санджей кивнул. – Ты опасаешься, что я вдруг стану собой прежним и причиню вред твоим близким.

– Без обид,– Вертер хлопнул бывшего пленника по коленке и поднялся.

– Думаю, у тебя есть основания опасаться,– серьёзно проговорил Санджей,– коли уж я и в этой жизни начал убивать. Наверное, такова моя природа.

Вертер снова уселся напротив своего бывшего смертельного врага. Он смотрел на этого мрачного парня и никак не мог узнать в нём прежнего Сабина. Не требовалось пристально вглядываться, чтобы увидеть его искреннее раскаяние в убийстве и готовность заплатить за свои грехи, чего в его предшественнике не наблюдалось от слова совсем. Сабин вообще не умел переживать, а в синих глазах этого паренька сквозило неподдельное страдание.

– Расскажи мне, что произошло,– предложил Вертер. – Тебе станет легче, когда очистишь душу раскаянием.

Санджей благодарно улыбнулся и принялся рассказывать. Его рассказ вызвал у Вертера полное недоумение. По всему выходило, что парень просто защищал своего друга, он не собирался никого убивать. Так чего же он так переживает?

– Выбрось из головы этот бред про убийство,– наконец не выдержал спасатель. – Это была не твоя вина, а стечение обстоятельств. Вроде кирпича, упавшего с крыши на голову прохожему. У тебя не было выбора. Кто-то должен был погибнуть: либо Давидик, либо Макс. Я бы на твоём месте тоже выбрал Давидика.

– Ты не прав, выбор всегда есть,– возразил Санджей. – Я мог бы закрыть собой Макса, и тогда, кроме меня, никто бы не умер.

У Вертера нехорошо заныло в груди. Именно так поступил бы Антон, окажись он перед подобным фатальным выбором. Всё-таки они точно были братьями с этим синеглазиком. А вот сам Вертер не стал бы раздумывать о ценности человеческой жизни, пристрелил бы подонка, как бешеную собаку, и даже не мучился бы рефлексией. Ему стало не по себе, словно этот парнишка обвинил его самого в убийстве.

– Никто не виноват, что у этого недоумка хватило наглости похитить Марику,– зло процедил Вертер, чтобы скрыть своё смущение. – Кстати, а он её…, ну ты понимаешь.

– Изнасиловал? – спокойно перевёл ужимки своего собеседника Санджей. – Думаю, это очень возможно. Когда мы пришли, она была без сознания. Похоже, этот урод её чем-то накачал. По доброй воле у него, наверное, не получилось.

– Бедняжка,– отозвался Вертер,– придётся заняться её реабилитацией. Эх, была бы жива моя сестричка, она бы живо привела девочку в норму.

– Твою сестру тоже я убил? – Санджей закусил губу, но голос его всё-таки дрогнул.

Вертер смотрел, как из прокушенной губы паренька по подбородку течёт тоненькая струйка крови, и не верил своим глазам.

– Да он же с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться,– догадался спасатель. – Что же это происходит? Как может человек так кардинально измениться?

– Зачем ты себя мучаешь? – спросил он вслух.

– Я так больше не могу,– простонал Санджей. – Воспоминания возвращаются ко мне урывками. И это страшные воспоминания. Я не могу больше это терпеть, мне нужно знать наверняка, чего можно от себя ожидать. Расскажи, пожалуйста, кем я был в прошлом воплощении.

– Не спеши. Давай переживать неприятности по мере поступления,– Вертер с нарочитой весёлостью потрепал паренька по голове.

Вот только никакого веселья он не испытывал. Ему было жалко бывшего врага до слёз. Вертер твердил себе, что этот трогательный в своём отчаянии парнишка когда-нибудь вырастет и снова превратится в монстра. Но почему-то сам себе не верил.

– Надо бы связаться с Тохой,– решил он наконец. – Пусть братья сами разберутся, как им жить дальше.

Оставив Санджея приходить в себя после двухдневного плена, Вертер отправился в Перу, поговорить с другом. Антон с интересом выслушал его рассказ, но реакция Творца оказалась для Вертера совершенно обескураживающей. Было очевидно, что Антон всерьёз переживал за своего брата, но почему-то наотрез отказался с ним встречаться.

– Тоха, это точно ты? – возмутился Вертер. – Я тебе говорю, что у твоего ненормального братишки серьёзные проблемы с психикой, а ты и в ус не дуешь.

– Вер, поверь мне, у Сабина с психикой пока никаких проблем нет,– вздохнул Антон,– но очень скоро появятся. Самая большая засада состоит в том, что к тому времени у меня уже не будет возможности ему помочь.

Вертер прокрутил в голове ответ друга несколько раз и понял только то, что ничего не понял.

– А можно ещё раз и помедленней,– попросил он.

– Не бери в голову,– Антон грустно улыбнулся,– ты всё поймёшь со временем. И это время очень скоро настанет. Вот только вряд ли тебя это обрадует.

– Так, дружище, похоже, мудрёные веннские техники не пошли тебе на пользу,– Вертер озадаченно покачал головой. – Не хочешь встречаться с братом, не нужно. Я его куда-нибудь пристрою. Не пропадёт.

Антон обнял друга за плечи и потрепал его по жёстким кудрям.

– Не обижайся, Вер, – тон был извиняющийся, но в глазах не было ни капли раскаяния. – Не торопи события. Пусть всё идёт, как идёт.

– Да пусть хоть ползёт,– Вертер махнул рукой на загадочные сентенции друга. – Тоха, у тебя точно всё в порядке?

– В порядке,– ответил Антон.

И снова Вертер отметил несоответствие бодрого тона и грустных больных глаз. Он понял, что допытываться бессмысленно и дальше серьёзный разговор перешёл в дружеский трёп. Вернувшись домой, Вертер постарался выкинуть из головы этот странный разговор, а зря.

Капли росы холодными брызгами окатили Таши целиком от бритой макушки до голых лодыжек. Подвернув рясу, чтобы не перепачкать её в красной глинистой почве, он медленно полз вверх по знакомой тропинке, оскальзываясь на каждом шагу. Ночью прошёл дождь, и сухая утоптанная дорожка превратилась в противное скользкое месиво.