– Я поговорю с ней, – сказала я, вставая с места.

Какой кошмар! Все должно было пройти не так. У меня болело сердце за маму с папой. Наверняка они не этого ожидали. Я заглянула на кухню, где пили чай миссис Бэкстер и миссис Райт.

– Вы не видели Олив?

– А она не с вами? – удивилась миссис Бэкстер.

Я села рядом с ними и обхватила голову руками.

– Она отказывается переезжать в новый дом, нагрубила маме. Я чувствую себя ужасно.

– Я же говорила, для них это будет слишком большое потрясение! – принялась сетовать миссис Райт. – Но ты не желала меня слушать!

– Боже, я была неправа. Ты всегда поступала умнее, чем я, Мэри.

– Что ж, наконец-то ты это признала, – сказала миссис Райт, улыбнувшись сестре.

– Нужно было сказать вам сразу, как только выяснилось, что с вашими родителями все в порядке, но я подумала, что получится грандиозный сюрприз, если вы узнаете обо всем прямо на станции. Я ошиблась. Вам обеим нужно было время, чтобы привыкнуть к переменам. Прости меня, Нелл.

– Пожалуйста, не вините себя, – покачала головой я. – Сюрприз действительно вышел грандиозный, просто для Олив это оказалось чересчур.

– Я не слышала, что открывалась входная дверь, вряд ли она побежала на улицу, – заметила миссис Райт.

– Боже, я чувствую себя ужасно, – вздохнула миссис Бэкстер.

– Пожалуйста, не расстраивайтесь. Вы не виноваты, – продолжила убеждать ее я.

– Мне кажется, виновата.

– Как думаете, может, она у мисс Тимони? – предположила я.

– Если да, то пришли ее к нам, Нелл, – велела миссис Райт, – а сама объясни мисс Тимони, что случилось.

Я поднялась наверх и тихо постучалась в комнату мисс Тимони. Вдруг она отдыхает? Я не хотела будить ее.

– Входи, Нелл, – раздался ее голос.

Я открыла дверь. Олив сидела на полу, положив голову на колени мисс Тимони. Та нежно гладила ее по волосам.

– Ох, Олив, – вздохнула я.

Сестренка повернула заплаканное личико ко мне.

– Я не поеду, не поеду, – всхлипывала она.

– Все в порядке, Олив, тебе не обязательно ехать, если не хочешь.

Она вытерла глаза рукавом кардигана и взглянула на меня.

– Мне можно остаться здесь?

Я не знала, правильно ли поступаю. Я больше не имела права решать, где будет жить Олив. Но я так долго заботилась о ней, что просто не могла видеть ее такой грустной и напуганной.

– Да, милая, можешь оставаться здесь, пока не решишь, что готова переехать в новый дом. Мама, папа, Тони и Фредди любят тебя и хотят, чтобы ты была с ними, но заставлять тебя никто не станет.

– Ты обещаешь?

– Да, Олив, обещаю. А сейчас иди-ка вниз и извинись перед мамой и папой за то, что нагрубила. Договорились?

Олив кивнула и улыбнулась мне сквозь слезы.

– Вот и молодец, – сказала я, обнимая ее.

Когда она убежала, я осталась в комнате. Мне стыдно было взглянуть мисс Тимони в глаза, поэтому я уставилась на книги, лежавшие на полу. Она поймала меня за руку и сжала мои пальцы в своих.

– Я бы сказала то же самое, Нелл.

Я изумленно вскинула голову. Этих слов я от нее никак не ожидала.

– Правда?

– Она слишком много всего перенесла за свою детскую жизнь, чтобы теперь просто делать все, что ей говорят люди, которых она почти не помнит.

– Я так мечтала о том дне, когда мы все снова будем вместе! Я не позволяла себе думать, что они умерли. Представляла, как все пройдет, как мы будем счастливы, а вышло совсем не так. Олив не помнит папу и не хочет жить с семьей. Я не уверена даже, что она хочет с ними общаться. Как будто они ей чужие.

– Наверное, в каком-то смысле так и есть. Ты была намного старше, когда уехала из Лондона. Ты помнишь все о своей жизни в Бермондси, а вот Олив успела забыть. Здесь же она нашла себе новый дом, ходит в школу, дружит с Генри и, что самое главное, у нее есть ты. Хорошо это или плохо, но ты заменила Олив мать, и другая мама ей уже не нужна.

– Но я совсем не так себе это представляла.

– В жизни так случается. По-настоящему счастливые концовки можно увидеть лишь в книгах. Как видишь, я окружила себя ими со всех сторон. Если я вижу, что в книге, которую я читаю, дело идет к печальному концу, я ее бросаю. В моей жизни было слишком много печали. Не хочу тратить время на чужие горести. Ну вот ты и вывела меня на чистую воду. Я вовсе не такая начитанная, как кажется. Я люблю романтику, сердечки и розочки.

– Я тоже.

Я окинула взглядом заполнявшие комнату книги со счастливыми концовками, стопками сложенные на полу и торчащие из шкафов, и порадовалась за мисс Тимони, потому что она была чудесным человеком и заслуживала то, чего имела. Но ведь мы живем не в сказке, а я пообещала Олив, что ей не придется переезжать. Что скажут мама с папой? Не попытаются ли ее заставить? Неужели мне придется нарушить данное ей слово?

Олив держалась так храбро, совсем не жаловалась. Играла в прятки в саду Клоды Прайс, хотя, наверное, ей было очень страшно. Когда я заболела, она нашла Яна. Олив во всем доверяла мне, хотя в тот момент я сама толком не знала, что делаю. Я не имела права подвести ее. Если придется спорить с родителями, я пойду на это. Олив должна оставаться там, где она счастлива, пока не будет готова переехать к нам.

– Что мне сказать родителям, мисс Тимони?

– Ты найдешь нужные слова, Нелл, – ответила та. Я очень надеялась, что так оно и будет.

Я боялась возвращаться вниз. Мне хотелось оттянуть разговор с родителями. Расстроятся ли они, если я начну настаивать, чтобы Олив осталась здесь? Однако выяснилось, что Тони уже все сделал за меня, так что мне даже не пришлось ничего говорить. Когда я вернулась в комнату, Олив сидела на ковре, положив голову маме на колени.

– Мы тут все обсудили, Нелл, – улыбнулась мне мама, – и Тони убедил нас, что Олив будет лучше пока что остаться здесь. Верно? – добавила она, гладя Олив по волосам.

– И я извинилась, Нелл. Правда, мамочка? Я попросила прощения.

– Да, милая, – согласилась мама.

– Спасибо, – одними губами сказала я, повернувшись к Тони.

– Мама говорит, мы сможем ездить к ним в гости, Нелл.

– Звучит здорово. Ты рада?

– Да. И еще мама сказала, что Генри тоже можно к нам в гости и я могу показать ему свою новую комнату, а Тони обещал испечь шоколадный торт. Генри обожает шоколадный торт, только я предупредила, что не нужно покупать маринованный лук.

Мы все рассмеялись. Здорово было снова видеть мою сестренку счастливой.