– Так черные или белые? – прищурился Ку Рои.

– Я не знаю…

– А волки или овцы?

– Конечно, овцы.

– Вот и думай, – хмыкнул Свинопас и исчез. Ни его, ни черно-белого стада.

Первую твою загадку, Король, разгадать нетрудно: молва чернит нас и молва же нас обеляет. Друст – убийца Мархальта – будет назван врагом. Надо, чтобы молва была на его стороне.

Но почему – волки и овцы?

Волки… они нападают равно на белых и черных овец. Тот, кого славят героем, и тот, кого зовут негодяем, они равны… равны… равны перед тем, что на черное и белое не делится, что всегда серо. Всегда – опасно? Равно опасно для всех, так?

Ой. Что это с ручьем?! Он задвигался словно змея, он поднимает голову, разевает пасть…

Мне страшно!

Адданк? Адданк, морской змей! Он здесь…

…нет. Это был только морок.

Только подсказка Ку Рои. Спасибо тебе, Король.

Она вернулась к себе. Друст, заметно окрепший, негромко играл на арфе. Увидев Эссилт, он отложил арфу, встал, поклонился.

– Что случилось? Ты испугана? Чем?

– Я говорила с Верховным Королем о нас.

– Он знает?!

– Это он послал мой волос Марху, – Эссилт провела пальцем по золоту в тунике на груди Друста и не заметила, как он напрягся от ее прикосновения.

– И что?

– Он прав: есть только один способ…

– Убить какого-то вашего монстра поужаснее? – перебил ее Друст.

Она кивнула.

– Он сказал, кого?

Девушка сглотнула:

– Адданка.

– Рассказывай.

Я только слышала об этом, и то мало… У нас об этом боятся говорить.

Когда-то очень давно сюда из Прайдена прилетели двое. Одни говорят, что это были фоморы, другие – что боги. Их имен не называют… или уже не помнят. Говорят, они были в обличье Воронов.

Они творили здесь свое злое чародейство – на островке недалеко. Потом умчались сеять зло в Прайден, а чары их… на этом острове всё пропиталось злом так, что скалы рухнули. И всё, что жило на том острове, оказалось в море. Звери, мелкая живность – всё погибло, но одна змейка выжила. Она питалась заклятьями, как плотью, она росла в море и ела всех, кого настигала, и всё вбирала и вбирала в себя ту злую магию.

Она выросла огромной. Может человека съесть.

И ест. Перевернет лодку рыбаков… и всё.

Правда, потом долго спит где-то на дне сытой.

– Какая милая змеюшка, – зло скривился Друст. – Да, если я избавлю вас от такого подарочка наших прайденских Воронов, мне простят смерть Мархальта.

Сын Ирба помолчал и горько добавил:

– Если.

Интересно, их верховный король решил меня убить?

Хотя нет. В смысле, уже неинтересно.

Он поставил условие. Отступать мне теперь некуда, разве что на меч броситься.

Ну, погибнуть я всегда успею.

…так, этого змея надо выманить. Не ждать же, когда он отоспится после очередного съеденного рыбака и захочет позавтракать бриттским воином. Выманить – несложно, арфа при мне.

Арфа!

Всё гораздо легче, чем я думал! Мне незачем плыть по морю – любому ясно, что там эта милая змейка просто перевернет мою лодку – и всё.

Я могу заклясть змея с берега. Скалы будут мне защитой.

Так есть надежда победить этот древний кошмар?!

Друст провел руками по лицу, унимая волнение.

– Что? – спросила Эссилт.

– Мне нужен лук. Самый лучший. И стрелы. Достанешь?

Она кивнула.

– Хорошо бы такой лук, который не-люди делали. Сможешь? Я потом верну, честно, – он с усилием улыбнулся.

– Постараюсь. Еще что?

Он пожал плечами:

– Меч на всякий случай.

– Тоже из сида?

– Как получится. Главное – достань мне хороший лук… Жаль, как жаль, что мой остался дома!

* * *

Едва утром Друст открыл глаза, как услышал голос Бранвен:

– Взгляни, господин. Этот хорош для тебя?

Служанка Эссилт протягивала ему лук. При виде этого оружия у Друста сердце замерло.

Созданный века назад руками сидов, он был надежнее любого нового и прекраснее любого творения, какое только доводилось Друсту видеть в жизни. Сила магии оплетала его узорами, свивалась в орнаменты, и силой была красота, а красотою – сила.

– Откуда? Кто дал вам?!

Бранвен смущенно улыбнулась:

– Никто. Мы сами… Несколько сонных заклятий, отвод глаз… Но ведь с этим луком не станется ничего дурного, правда? Король узнает, что мы его взяли, потом – когда ты убьешь Адданка.

Юноша кивнул:

– Когда я убью Адданка.

На рассвете следующего дня Друст выскользнул из королевского дома. Всё еще спало, и сыну Ирба это было только в радость: никому не придется объяснять, куда и зачем он идет. И с Эссилт проща… разговаривать перед боем тоже не нужно будет.

Когда маленькая златокудрая госпожа проснется – всё уже будет кончено.

Друст был весел. Страшная опасность, навстречу которой он шел, бодрила его и радовала. Это не было самоуверенностью гордеца, это была собранность воина, то напряжение сил, в котором – залог победы.

Юноша взбежал на склон, вогнутый, как лохань. Только внутри этой огромной плошки была земля, а за краем расстилалось море. На много лиг… покуда хватало глаза. Мерно вздыхающая гладь, таящая в своих волнах страшное чудовище.

Друст резко выдохнул, собирая все силы, снял с плеча арфу и тронул струны.

…Эхо гулко подхватило его песнь, словно он играл не на морском просторе, а в каменной пещере.

Блещет багрянцем заря, блестит броней брань. Свёл берег брови, высматривает монстра.

Ты, трусливая туша, топящая простаков тварь! осмелишься ли взглянуть в лицо сильному?!

Хватает тебе хвастовства хавать хилых, рискнешь ли обрушиться на решительного?

Нет, в тине ты тихохонько затаишься, от страха протухнет толстое тело!

Боязно бичу рыбаков выйти на битву!

Смят смехом моим, мельчает монстр. Малявкой морской мне ты мнишься, моллюск мелководный!