– Высота тысяча, дистанция пять, – передал я данные для расчёта точки сброса.

– О’кей, принял. Где-то полчаса на сборы у вас есть.

– Гут, – кивнул я в такт своим мыслям.

– Кто пойдёт на «Цирконе»? – через мгновение поинтересовался капитан.

– Только я.

Керней секунду помолчал, но почти тут же, выдав неопределённое «хм», ответил:

– Хорошо. За вами следом запускаем «Утюг» с остальной группой.

– Да. Сааринен я предупредил, – подтвердил я.

– Ну, тогда удачи.

– Не помешает.

Помедлив отключаться и краем уха слушая отдаваемые на мостике команды, я ещё раз прокрутил в голове план. Всё вроде было сделано и сказано, поэтому отключил канал связи, пора готовиться к десантированию. Услышав резкий металлический звон, прислушался. За переборкой, в боксе, лёгкой дрожью отозвался запуск двигателя БМД. Мехвод плавно вывел «Циркон» наружу, подводя к поднятой аппарели.

Через пять минут, уже облачённый в броню, я протискивался в командирское кресло. Удобно уместился в противоперегрузочном ложе, вцепившись руками в поручни. Перевёл кресло в десантное положение – оно плавно наклонилось градусов на тридцать назад. Василии, ниже меня, тоже уже полулёжа колдовал с пультами. Полуприкрыв глаза, я постарался максимально расслабиться. Вдох – выдох, медленно прошептал:

– Дыхание – дух дисциплины, – фраза-ключ лёгкого самогипноза.

По внутреннему каналу мехвод доложил об общей готовности к прыжку. Я передал О’Киффу, тот в ответ скинул последнюю сводку по сражению на орбите. Ничего утешительного для нас там не было. Половина станций планетарной обороны и до трети флота квийлатов уже потеряно, пусть и при сопоставимых потерях необронов, но самое плохое, что они пробили коридор, и рейдер Калисы прорвался к планете.

– Хреново, – так и сообщил кэпу.

Он не стал спорить, прекрасно понимая, что «Стойкий» рейдеру не противник, если уж от орбитальной станции неизвестное вундерваффе на борту умудрялось куски отрывать, то от корвета после подобного залпа останутся рожки да ножки.

По-быстрому прикинули с ним на пальцах: мы идём с опережением чуть больше получаса, но нам ещё продавливать оборону базы, «Стойкий» ныкается от греха где-нибудь вне зоны действия орудий корабля Калисы, а мы быстробыстро сносим турели и прорываемся к лабораториям. Я особо не рассчитывал на то, что матриарх, стремясь попасть к себе как можно быстрее, не будет обращать внимания на нашу боевую группу, которая штурмует подступы базы. Вот я, на её месте, точно обратил бы и пальнул, много ли там надо. Даже стандартным орудийным залпом нас отсюда мигом сдует. Так что до подхода рейдера нам надо быть уже внутри, по своей базе Калиса открывать огонь не станет.

– Подходим к точке сброса, – прозвучал в шлемофоне спокойный, как, впрочем, и всегда, голос Волкова.

На обзорном экране я увидел распахивающийся створ. Сквозь затянутый прозрачной голубоватой плёнкой силового поля срез было видно, как закручивает непрерывно сыпавший снег за кормой и уносит яростными порывами ветра.

Полоса приземления находилась по курсу корабля, поэтому с аппарели мы скатывались задом. Отрыв, ухнуло в животе, нос машины задрало круто вверх, сработавшие реактивные движки выправили положение, но тут же нас бросило вправо. Мехвод выругался, крепко, по-флотски, уже вручную играя на панели управления тягой двигателей, как на пианино, удерживая БМД на курсе. Болтанка была знатная и неприятная, даже с моим тренированным вестибулярным аппаратом. За бортом была сплошная стена снега с нулевой видимостью.

«М-да, чтобы поймать одного маньяка, нужен другой маньяк», – вспомнил я фразу из старого фильма.

– Высота пятьсот, – раздался в наушниках напряжённый, но ровный голос мехвода.

Визуальной картинки нет, идём по радиомаякам, установленным группой Нордуса.

«А ведь мы идём уже по ущелью», – мелькнула мысль. А вокруг всё та же непроницаемая стена снега. Щёлкаю тумблером: так и есть, слева и справа, метрах в пятистах, сканер видит монолитный камень. Ещё секунда – и прямо перед нами стенки ущелья резко сужаются, справа сквозь пелену проступают смутные очертания холодной серой поверхности.

– Десять секунд, – напряжённый голос мехвода чуть вибрирует.

Холодная волна окатывает тело, подскакивает пульс, давление, тревожный огонёк кардиомонитора мигает в углу забрала, а вокруг всё словно замедляется, восприятие взвинчивается до максимума, фиксируя малейшие детали.

Скала буквально в десятке метров сбоку, и всё ближе. Мимолётная искра с камеры на носу БМД, но успеваю выхватить картинку работающего проблескового маячка.

Задирается нос, удар, подскок, воет включённый реверс, с матом-перематом мехвод тянет пытающуюся сорваться в неуправляемое вращение машину, левое заднее колесо чиркает по кромке, вывешиваясь над пропастью, задницу заносит ещё сильнее. Сильный удар, БМД словно пинком выдёргивает из заваливания на бок и бросает от края пропасти к стене. Вовремя. Если бы не реактивный импульс, лететь нам, кувыркаясь, на скалы внизу. Занос вправо, сначала только чиркаем бронёй по скале, затем уже качественно, бортом, врубаемся и бороздим, вышибая искры, но скорости уже нет. Так, с диким скрежетом и замираем. А Василия выдаёт такой боцманский загиб, что, кажется, скукоживается даже рация. Молчу, а что тут ещё скажешь.

«Хрена с два я так когда-нибудь ещё раз буду прыгать», – даю себе зарок, но умом понимаю, что жизнь заставит – прыгну, куда я денусь.

Откашливаюсь:

– «Стойкий», на месте. – Не могу удержаться и добавляю, уже не по уставу: – Только с собой запасные подштанники надо было брать и покурить, а лучше выпить.

Слышу облегчение в голосе О’Киффа:

– Будет и выпить, и покурить. – Но тут же переходит на деловой тон: – Первая группа уже ушла вслед за вами. Вторая в готовности.

– Рейдер Калисы? – задаю животрепещущий вопрос.

– Хрен его знает. Там такое наверху, все сенсоры с ума сходят. Но очень-то не рассчитывай, что тебе дадут время на раздумья.

– Да знаю! – зло буркнул я. – По уму, надо атаковать не дожидаясь всей группы, силами квийлатов при поддержке орудий «Циркона».

– Влад, снаружи, – вклинивается в разговор мехвод.

А вот и наши коллеги. Квийлатский скафандр ни с чем не спутаешь. Трое возле машины, ждут. Худые, а откровенно говоря, даже дрищеватые фигуры, как их не сносит только на таком ветру? Не задерживаясь, выползаю через шлюз. А давит-то нехило. Резкий порыв ветра заставляет покачнуться, и это при моих-то девяноста пяти кэгэ, плюс хоть и средняя, но весьма и весьма тяжёлая броня.

– Майор Комаров, – подхожу к ближайшему.

Тот наклоняет непрозрачный шлем в знак приветствия:

– Командир группы Нордус.

Вблизи переговариваемся не через стандартную радиосвязь, а через ближнюю, с ограниченной дальностью сигнала – в радиусе десяти метров тебя слышно, дальше уже нет. Удобно, позволяет переговариваться в условиях невозможности прямого речевого обмена, не боясь перехвата разговора противником.