– Да, друг мой, – кивнул Викентий. – Завтра я отправляюсь в поход. Разве ты забыл?

– Да, великий Один!

– Ты отправляешься со мной?

– Да, великий Один… – Тут вождь замялся.

– Но?

– Лето коротко, а работ много. Надобно заготовить дрова, подремонтировать дом, запасти припасы, поставить вино. Если все мужчины уйдут на лето в поход…

– Вы отказываетесь?

– Вожди оказались не готовы к столь щедрому твоему предложению, великий, друиды неспособны получить совет…

– Не беспокойся, Ронан, я управлюсь сам, – вскинул руку Викентий, останавливая бессвязный словесный поток.

– Я хочу предложить путь лучше!!! – выкрикнул рыжий вождь.

– Я не глухой, – ответил ему бог войны.

– Наш город с радостью поддержит твой поход двадцатью пятью воинами и новенькой вместительной ладьей! – хлопнул себя левой ладонью по груди Ронан. – Но наш город не один! Если ты пойдешь на Египет не рекой, а морем, вдоль северного берега обитаемых земель, мы посетим многие и многие города славного народа. Головой ручаюсь, каждый из них сможет и пожелает поступить точно так же! Два-три десятка скучающих в страже храбрых воинов и ладью способно дать любое богатое селение!

– И много на северном побережье городов славного народа?

– Два, три десятка… – уже не так уверенно ответил рыжий вождь. – Вдоль берега по своим, совершенно безопасным водам мы дойдем до пролива, повернем во внутреннее море. Там почти сразу начинаются владения могучей Исиды. Ты найдешь желаемое гораздо быстрее, чем путем по Дунаю, великий Один! И нигде на твоем пути не встретится никаких чужих владений! Твоему путешествию не сможет помешать никто и ничто!

Викентий умножил в уме двадцать пять воинов на тридцать городов – и больше не колебался ни секунды.

– Если ты ручаешься головой, мой храбрый брат, то быть по сему, – кивнул бог войны. – Завтра мы отправляемся по избранному тобой пути. Назначаю тебя главным кормчим великого египетского похода. Командуй!

* * *

Рыжий Ронан оказался прав. Медленно продвигаясь на запад вдоль европейского побережья, раз за разом ныряя в устья рек и поднимаясь по ним немного вверх, останавливаясь возле городов-холмов, флотилия постепенно разрасталась.

Крытые дерном селения были разными – круглыми и прямоугольными, овальными и вытянутыми в линию. Большими, за триста шагов в ширину, и маленькими, размером с избу-пятистенок. В паре мест города оказались такими, что их стоило назвать уже не холмами, а целыми плоскогорьями: под километр длиной и сотню метров в ширину, с населением в тысячи жителей.

Чем они все питались в такой толкучке, чем занимались – великий Один спросить не рискнул. Зато получил до полусотни мужчин и три ладьи с каждого «мегаполиса».

Крытые дерном селения были разными, но принять участие в походе – хоть десятком воинов, хоть одной ладьей – пожелало каждое. Так что очень скоро дружина великого Одина набрала достаточную численность, чтобы иметь право называться настоящей армией.

Единственная беда – продвижение получалось очень медленным, и караван, уже невероятно огромный, в сотню парусов, достиг Гибралтара лишь в середине лета. Вошел в пролив и остановился, еще в виду покинутого континента, в просторной африканской бухте, полной причалов, под каменными стенами большого и богатого города.

– Обалдеть! – пригладила волосы Валентина. – Я уже и забыла, как выглядят настоящие города. Стены, крыши, башни, ворота. Вик, ты посмотри, зубчики!

– Что за город, каковым богам принадлежит? – деловито поинтересовался бог войны. – Будем брать сразу или спросим выкуп?

– Зачем брать? – не понял Ронан. – Это же Танжер! Здесь обитают люди славного народа из рода амазахов! Наши родичи, почитающие первородных предков. Мы к ним не с войной, а за подкреплением. Живут амазахи здесь издревле и лучше всех знают своих соседей, их обычаи, правила, пути, погоду… В общем, все. Так что поговорить с сими славянами будет зело полезно.

– Негры-славяне?! – заржала Валентина.

– Кто такие «негры»? – не понял рыжий вождь.

– Сейчас увидишь! – пообещала девушка.

Однако, подойдя к воротам, онемела от изумления именно она, а не Ронан – ибо распахнутую створку сторожил курносый и круглолицый, русоволосый белокожий паренек, откровенно нижегородского облика. Напротив него стоял воин более солидный, лет под сорок, остроносый, черноусый, с бритым подбородком. Но тоже однозначно «бледнолицый».

По улицам ходили тоже белые мужчины, в большинстве русые, и нос картошкой; и белокожие женщины с чуть более тонкими чертами лица и темными волосами. Мало того – у них и наряды были типично скобарского покроя, и украшения такие же! Височные кольца, перламутровые резные серьги, жемчужные бусы. И сарафаны, как положено, перехвачены пояском не на поясе, а выше, под грудью.

– Хорошего вам дня, дорогие гости… – Из светлой, яркой улочки возник друид, отличный от европейских лишь тем, что его одеяние было из тонкого коричневого материала, похожего на очень тонкую кошму, а островерхая шапочка имела опадающие на плечи поля. В остальном – тонкая седая борода, морщинистое белое лицо и четки на запястье – он выглядел в точности, как жрец Толленза. – Надеюсь, вы не утомились в дороге. Достопочтенный Кевенкен, отец Танжера, ждет вас.

– Вы знаете, кто мы? – удивился Ронан, поправляя повязку.

– По большой просьбе меня удостоила беседы одна из дочерей воды. Мы знаем о вашем появлении, о ваших желаниях и ваших планах. И знаем о тебе, высокочтимая Фригг! – Друид склонился в персональном поклоне. – Прошу за мной.

Вскоре они сидели на каменных скамьях, посреди скромного и одновременно очень богатого дворика, размером с половину теннисного корта. Крышу здесь заменяла виноградная лоза, густо вьющаяся по решетке, в центре имелся небольшой прудик, в котором плавали несколько рыб, похожих на карпов. Пол выстилала плотно подогнанная мраморная плитка. Такое мог позволить себе только человек не бедный. Однако никаких излишеств, никаких украшений и признаков роскоши тут не имелось, так что некая скромность во властителе Танжера все же просматривалась.

Вскоре послышалось тяжелое пыхтение, и четверо слуг, придерживая под руки, завели во дворик толстяка невероятных размеров. Одетый в какое-то несуразное одеяло, тот был похож на кое-как склеенные куски сала, присыпанного солью и перцем. Сверху этой груды выглядывали глазки, снизу мелькали сандалии.

И конечно же – он тоже был белокожим.

– Я прошу прощения за свой внешний вид, почтенные путники, – просипел толстяк. – Я пытался не есть, я пытался не пить, но я все равно становлюсь только толще и толще! Друид сказывает, это порча от калабарского колдуна, коего я не пустил в город, отобрав у него амулеты и бросив в море с обрыва. Проклятый сглаз никому не удается снять! Я бы давно бросился с обрыва сам, однако же горожане твердят, что без меня город захиреет, а порча рано или поздно выдохнется сама, так что нужно просто подождать.