Бог войны, закопченный и грязный, залитый кровью, ударил молотом по щиту и повел храбрецов в новую атаку.

Но тут в небе мелькнула тень – и ряды дружинников наполнились стонами и криками боли. Еще движение – и новая болезненная ругань.

Со стен донеслись радостные вопли:

– Монти! Всемогущий Монти! Непобедимый Монти! Всесильный Монти! Монти нас спасет!

Бог войны поднял голову. В ослепительно синем небе завершал широкий вираж краснокожий крылатый великан с золотым, а скорее – бронзовым копьем в руках. Человекоптица соскользнул в пике и промчался над славянскими отрядами, быстро-быстро стуча копьем вниз, прокалывая плечи, тела, вскинутые руки, пробивая щиты и головы. Скользнул, начал набирать высоту. Великий Один в два оборота раскрутил молот, метнул следом. Полпуда железа угодили летуну в бедро, и тот, закувыркавшись в воздухе, разбрасывая огромные разноцветные перья, рухнул вниз. Крылатый муж грохнулся о землю, пару раз подлетел и упал снова, но поднялся, расправил радужные многоцветные крылья, подпрыгнул, явно намереваясь взлететь. Однако прилетевший боевой молот врезался ему в грудь и снова опрокинул в пыль.

– Русская ПВО, козел! – прорычал бог войны, неторопливо приближаясь. Поймал вернувшийся молот и швырнул его снова, не позволяя египетскому гиганту прийти в себя. Поймал – швырнул.

После пятого попадания могучий Монти, привстав на колено, вдруг резко двинул рукой – и его сверкающее оружие, мелькнув стремительной молнией, вонзилось Викентию в живот, пройдя сквозь тело и застряв в животе рукоятью.

Бог войны ругнулся, тоже припал на колено, но молот метнул. Приподнялся, сделал еще несколько шагов, метнул. Подошел еще на несколько шагов, метнул…

Египетский бог войны уже не пытался встать, лишь вздрагивал после попаданий. Великий Один добрел вплотную, взял его за клюв, рывком повернул вниз и сильным ударом по затылку вколотил почти по самые ноздри. Устало сел сверху.

– Прошу прощения, коллега. Но сегодня выдался необычайно тяжелый день.

– Один! Великий Один! – со всех сторон сбегались воины славного народа. – Всемогущий! Непобедимый!

Славяне окружили раненого бога, и тот с усилием, болезненно морщась, встал.

– Ну-ка, мужики, взялись все за ратовище, – скомандовал он. – Теперь дружно, одним рывком, выдергивайте. И-и, р-раз!

Воины выполнили приказ и мигом извлекли египетское оружие из раны.

– Классное копьишко, – оценил окровавленный трофей победитель. – Нравится! Нужно будет его прибрать. В хозяйстве пригодится.

– Великий Один! Великий Один! – продолжали причитать собравшиеся уже в изрядную толпу добровольцы из Западной Европы. – О, наш бог!

– Они уверены, что ты умрешь, Вик, – объяснила Валентина, присаживаясь на сраженного великана.

– Я? От такого пустяка? – расправил плечи великий Один. – Я бог, дуремары!!! Мне это, как палец поцарапать! Завтра бегать буду, послезавтра в любой битве драться. А вы должны до ночи взять эти чертовы ворота! Где моя дружина? Чурила! Бастаран! Переслав! Покажите этим малахольным, каковы в деле настоящие воины!

– Не дело, Вик, посылать смертных в топку, которую способен вынести не всякий бог, – попыталась успокоить его Валькирия. – И время уже к вечеру. Людям нужно поесть и отдышаться. Ты тоже расслабься, отдохни. Не будь упрямым бараном. Утро вечера мудренее. К утру чего-нибудь придумаем.

– К утру они ворота заделают, тараном не пробьешь!

– В городе есть другие.

– Но эти уже вскрыты! – мотнул головой бог войны. – Если они не дураки, то вторые изнутри уже чем-то укрепили, чтобы мне уловку повторить не удалось. Ладно, сделаем так… Переслав, собери всех лучников, что есть, и стреляйте в каждого, кто появится в воротах.

– Сделаем, великий!

– Выставьте дозоры, секреты. Не дайте горожанам за ночь разбежаться. Я не хочу получить вместо вкусного орешка пустую скорлупку.

– Сделаем, великий.

– Не позволяйте им восстановить ворота. Тревожьте при каждом шевелении, стреляйте из луков, начинайте атаковать. Пусть бросаются камнями и льют свое масло. Тогда им будет не до строительства.

– Будет сделано, великий.

– Готовьтесь к утреннему штурму. Я буду на ладье. Возникнет нужда, зовите.

Великий Один сделал шаг вперед, охнул от боли и упал на колено, опершись руками о землю.

– Вик! – кинулась к нему Валькирия.

– Все хорошо! – выдохнул бог войны. – До завтра оклемаюсь.

– До завтра, может, и оживешь, – согласилась девушка. – Но сегодня точно не ходок. Мальчики, хватит хлопать глазами! Бегите на корабли, несите кошму и подстилки сюда, зовите Фригг. Великий Один назначает свою ставку здесь, на этом самом месте! И это… Ужин тоже будет здесь. Так что жратву тоже тащите…

Вскоре суровая женщина с хмурым видом опустилась рядом с мужем, склонила голову набок:

– Как ты себя чувствуешь, супруг мой?

– Все будет нормально, оклемаюсь.

– Знаю, через три дня ты исцелишься полностью, – согласилась провидица. – Как ты себя чувствуешь?

– Да хреново ему, как бабочке с булавочки, – не выдержала Валентина. – Вон, дырища какая в брюхе. На тракторе проехать можно! Думаю, желудком ему сегодня лучше не пользоваться.

– К утру заснешь, мой возлюбленный супруг, – пообещала женщина.

Про трактор, кстати, ничего не спросила. Похоже, провидица знала, что за большая рычащая и вонючая штуковина появится через тридцать веков.

– К утру я должен быть на ногах, жена моя, – взял руку русалки в свою великий Один.

– Не будешь, – с той же нежностью ответила супруга.

– Но город! Пока уходит время, плоды наших сегодняшних стараний утекают!

– Не утекут, великий Один, – успокоила его женщина. – Завтра утром город захватит твоя верная Валькирия.

– Я не смогу, Фригг, – покачала головой девушка. – Пока египтяне защищены амулетами, я бессильна.

– Знаю, – лаконично согласилась русалка.

В закатных лучах над бухтой торгового города Варана появилась легкая дымка. К сумеркам она сгустилась в плотный туман, в начале ночи оторвавшийся от моря и тяжело поднявшийся на высоту привратных башен. Покачавшись над морем, туман медленно переполз на город и заплакал очень мелким и холодным морящим дождем. Капли падали на крыши и стены, затекали в двери зданий и окна дворов, смачивали иероглифы, стекали по древним охранным знакам, смывали краски надписей. Они обнимали лица египтян прохладой, пропитывали их одежду, увлажняли обереги и талисманы, заговоренные знаки на оружии. Задолго до рассвета Варан пропитался влагой насквозь, а с первыми солнечными лучами часть воды стекла обратно в море, а часть просто испарилась, унося свою добычу в звенящие небеса.