Почему? Потому что баллистическая экспертиза показала, что сотрудники органов были расстреляны из пистолета-пулемета «бизон». Это нестандартное оружие, разработанное и запущенное в производство совсем недавно. На черный рынок оружия новейшие «бизоны» еще не успели попасть, а утечки из секретных лабораторий, где они разрабатывались, как показала оперативная проверка, быть не могло. Оставался третий, самый вероятный путь распространения пистолетов-пулеметов: для апробации несколько десятков «бизонов» были распределены в оперативные подразделения УФСБ по Москве и Московской области… Так что все следы вели к чекистам. Кто-то из своих, решили они. И не ошиблись…

Сергей Косарев родился в небольшом городке Ставропольского края, возле границы с Чечней. Детство у него было самое обыкновенное, семья у него тоже была самая обыкновенная — крепкая, советская. Отец — отставной военный, вышедший на пенсию по состоянию здоровья (получил изрядную дозу во время испытаний на Семипалатинском полигоне), мать — учительница русского языка в средней школе. Была у него еще старшая сестра, но она утонула, когда мальчик учился в первом классе.

Сережа Косарев с детства знал твердо — он будет офицером. Будет защищать Родину от врагов социализма и способствовать процветанию родной страны. Какую воинскую специальность он себе изберет, ему было все равно, он считал, что куда Родина (или чиновники в военкомате) его направит, там он и будет служить. А его дело — отлично учиться и показывать чудеса физической подготовки.

И поэтому, когда офицер из военкомата предложил ему поступить в Высшую школу КГБ, Сережа Косарев с готовностью ответил: «Есть!» — и щеголевато щелкнул каблуками, как это делали заправские офицеры в фильмах про армию.

Учеба в столь престижном, сколь и закрытом, заведении для избранных, какой была Высшая школа КГБ, оказалась делом сложным и ответственным. Сергей быстро получил ефрейторские, а затем и сержантские лычки, а потом и хорошее распределение в столичное управление ГБ. Чекисту, как и священнику, без жены никак нельзя, иначе он становится морально неустойчивым, опасным элементом, хорошей добычей для шпионов, поэтому аккурат к концу пятого курса с поощрения высшего начальства он женился.

Они познакомились вполне банальным образом — на танцах в общежитии пединститута… Сержант Косарев заметил скромную стриженую девочку, которая смущенно теребила подол своей старенькой растянутой кофточки, и пригласил ее на танец. Девушка ему пришлась по душе: миленькая, тихая, застенчивая, она должна была стать учительницей русского языка и литературы. Олечка оказалась студенткой филфака, в педагогический она приехала прямо из Сибири. Неожиданно Сергей разглядел в ней верную жену, мать своих детей. Несмотря на первое впечатление тихони, Оля оказалась сильной и стойкой и была готова вынесли любые жизненные испытания ради мужа и детей.

Перед выпуском из Высшей школы Сергей Косарев подал рапорт начальству с просьбой разрешить ему жениться. Кандидатура его будущей супруги была, естественно, негласно проверена кадровой службой и одобрена на самом высоком уровне. Действительно, сибирячка Оля не была ни еврейкой, ни цыганкой, ни жительницей Прибалтики, а также оных в родстве не имела, происходила из крепкой советской семьи, которая никогда за границу не выезжала, под судом и следствием не состояла и родственников на оккупированных территориях во время войны или за границей не имела. И тогда на рапорте Косарева высочайше была начертана резолюция «Не возражаю», и в июне, под кружение тополиного пуха и свадебный марш Мендельсона, молодожены сочетались законным браком.

Через год у них уже родилась девочка Леночка, точная копия папы, а еще через три — мальчик Ваня, который своим тихим упорством, настойчивостью и застенчивостью напоминал маму.

И потекла спокойная, неспешная, неторопливая и, в общем-то, счастливая жизнь. Дети пошли сначала в садик, затем в школу. Жена Оля преподавала своего любимого Пушкина ученикам десятых классов, вертелась как белка в колесе, разрываясь между школой, домом и магазинами, а Косарев верно и честно служил на своем посту, отдавая всего себя работе и семье.

Он не посвящал жену в служебные проблемы, да она и не спрашивала его, привыкнув обо всем догадываться по глазам мужа. Она научилась без слов узнавать об удачах и неудачах Косарева. В редкие минуты отдыха вся семья ходила в парк Горького кататься — зимой на коньках, а летом на каруселях. А когда Леночка достаточно подросла, чтобы присматривать за братом, супруги стали чаще выбираться в театр или в кино. Оля была Сергею хорошей женой, лучшей он и не желал. За их шестнадцать лет совместной жизни между ними установилось особое взаимопонимание, существовавшее чуть ли не на молекулярном уровне. Семья — это тыл, и Косарев знал, что тылы у него защищены на сто процентов.

А в это время его родная контора лихорадочно меняла названия, стремясь приспособиться к новой власти и новым ориентирам в обществе: КГБ, потом МБ, потом ФСК и, наконец, ФСБ. Не однажды Косарева направляли в командировки на юг, в воюющую Чечню — три раза по сорок пять суток. Из последней поездки он привез ранение и орден. Жена не спрашивала, за что — знала, что все равно не ответит, потому что не положено.

Все было бы ничего, но Косарева перевели на самый горячий и самый ответственный участок работы — в УРПО, Управление по разработке и пресечению деятельности преступных организаций.

Во время перестройки банды плодились в Москве одна за другой. Расцветали пышным цветом малины, залетные гастролеры сбивались в кучи и держали в страхе целые районы города. Чем меньше была банда, тем более нагло и «отвязно» она действовала, наводя на обывателей ужас своими страшными деяниями. Так получилось, что Косарев с самого начала курировал деятельность вора в законе Сибиряка (именно его стараниями удалось спровоцировать осторожного преступника на открытые действия и надолго упрятать за решетку), а после того как Сибиряк отправился на отсидку, Косарев стал контролировать подчиненную авторитету баковскую бригаду, которая быстро набирала обороты в криминальном мире столицы, действуя нагло, беспринципно, «отвязно».

Косареву удалось лично раскрыть поставку в столицу из южных республик крупной партии героина, предотвратить несколько преступных акций бандитов и даже раскрыть место, где бандиты прятали похищенного предпринимателя Морозова, пытаясь выбить из него деньги.

За Константином Морозовым Косарев следил давно — еще с тех пор, как тот подписал договор о сотрудничестве с охранным агентством «Элида». Через свои каналы он пассивно наблюдал, как Морозов осторожно стягивает капиталы в одно место, как потихоньку, через третьих и даже четвертых лиц, распродает имущество, принадлежащее своему концерну, пытаясь освободиться от чрезмерной опеки бандитов. Косарев знал, что имущество фирмы «Русский Мороз» уже негласно перешло к новым владельцам, освободившиеся деньги переведены через надежного дилера на Фондовой бирже в государственные краткосрочные облигации, а личные счета в банках на имя Морозова уже полностью опустошены и даже аннулированы…

Предприниматель явно готовился распрощаться со своими опекунами, ставшими в последнее время слишком наглыми. Давно ему следовало это сделать! Ведь с каждым днем охранное агентство наглело все больше и больше, подминая под себя успешный бизнес. Если бы дело так продолжалось и дальше, то вскоре Морозов превратился бы в обыкновенную марионетку, управляемую бандитами. Как умный человек, он, безусловно, догадывался, к чему идет дело, и, как умный человек, не показывал вида, что собирается принять радикальные меры.