раввины были на удивление безуспешны в своих попытках предложить израильтянам, и особенно молодежи, разумную и привлекательную альтернативу как ортодоксальному иудаизму, так и атеизму. Даже реформисты, с их великой американской традицией социальной справедливости, вряд ли могли сказать в Израиле что-то новое — во всяком случае, сверх того, что уже было со всей убедительностью сказано светскими израильтянами, которые претворяли в жизнь идеи равенства, социальной ответственности, сотрудничества и любви в новом контексте — например, создавая структуры социальной помощи, или деревни для молодых репатриантов, или кибуцы.

Все большее число израильтян, не принадлежавших к ортодоксальному течению, ощущало потребность и даже острую необходимость сформулировать все эти ценности в терминах, носящих достаточно универсальный характер. Так, в 1952 г. группа интеллектуалов, обеспокоенных духовным состоянием общества, начала издавать журнал Проздор (“Коридор”), который изначально предполагалось выпускать раз в два месяца и рассматривать на его страницах проблемы религиозного мышления. В редакционной статье первого номера Проздора было сказано:

“То, как религиозный истеблишмент страны предстает перед общественным мнением, ни в коей мере не способствует поддержанию его престижа. Наша молодежь лишена возможности узнать, что же в действительности представляет собой религия. Наши публичные дискуссии на религиозные темы сводятся преимущественно к вопросам чисто практического характера, таким, как супружество, халица (ограничение права вдовы на вступление в повторный брак) или совместное посещение мужчинами и женщинами плавательного бассейна. Однако мы не уделяем должного внимания религиозному мышлению как таковому. Наши рассуждения о теологии и религиозном учении ведутся на детском уровне”.

На протяжении примерно пяти лет журнал публиковал статьи, зачастую написанные весьма известными авторами, на такие темы, как метафизика и теология, извечные проблемы взаимоотношений религиозного и светского населения Израиля, образование, культурология и т. д. На его страницах высказывались предложения относительно возвращения к еврейскому образу жизни и еврейским ценностям. Авторы, в частности, предлагали перевести синагоги из старых, невзрачных и неприглядных зданий в современные, радующие глаз; построить новые, достойно выглядящие школы вместо убогих, обветшалых религиозных государственных школ и ешив; организовывать в кибуцах, мошавах и городах небольшие группы для воссоздания еврейского образа жизни, простого и скромного; обновлять традиционные ритуалы и тексты молитв применительно к требованиям сегодняшнего дня.

После Шестидневной войны журнал Проздор прекратил свое существование из-за недостатка средств. Но к тому времени небольшие по численности, экспериментальные группы, о появлении которых шла речь на его страницах, уже начали свое существование — зачастую при содействии и под влиянием стран Запада. Так, основанное и руководимое Йосефом Бентвичем, уроженцем Великобритании, профессором педагогики Еврейского университета в Иерусалиме, общество Амана (“Завет”) ставило своей целью изыскивать методы превращения религиозного движения в Израиле в жизненную силу. На заседаниях Аманы часто выступали видные философы, профессора Шмуэль-Хуго Бергман и Мартин Бубер, а также ряд бывших членов Ихуд га-боним, объединения молодежных сионистских организаций социалистического направления (Гл. Vin). Другая, в известном смысле еще более влиятельная группа, была организована д-ром Джеком Когеном, американским раввином консервативного толка, возглавлявшим фонд Гилеля при Еврейском университете в Иерусалиме. Человек большой эрудиции, сочувственно относящийся ко всем окружающим, Коген в ходе многолетнего общения с кибуцниками отметил, что эти люди склонны формулировать и облекать в слова свои идеалы и важнейшие духовные ценности, и он счел это стремление к вербализации духовных процессов не менее важным и значимым, чем теологические философствования университетских профессоров. И тогда он поставил перед собой цель: изыскать способ свести воедино эти два подхода.

В 1961 г. Коген создал для этого специальную группу. На первое собрание группы пришло около семидесяти достойных и известных всей стране людей — кибуцники, интеллигенция, армейские офицеры. Все они с энтузиазмом отреагировали на призыв заняться поисками духовной альтернативы. На протяжении ряда последующих лет группа собиралась ежегодно, и к ней присоединялись новые члены, обладающие творческими способностями и умеющие четко формулировать свои мысли. Как и полагал Коген, по возвращении домой члены группы организовывали местные дискуссионные общества. Самое значимое из них, находящееся в Иерусалиме, занималось систематическим изучением трудов А.-Д. Гордона, Мордехая Каплана[145], Хаима Гринберга[146] и других деятелей, приложивших немало усилий к тому, чтобы прожить полноценную духовную жизнь вне сферы влияния ортодоксов или даже вообще какой бы то ни было формальной религиозной системы. Иерусалимцы проводили свои собственные субботние службы, на которые каждую неделю собиралось от семидесяти до восьмидесяти человек, в том числе г-жа Рахель Бен-Цви[147], жена второго президента Израиля, видные ученые и представители светской интеллигенции. Все перечисленные достижения были пусть скромными, но вместе с тем и вполне многообещающими.

Тем временем в стране происходили различные события, в числе важнейших — Шестидневная война и освобождение Старого города Иерусалима. Возвращение древней Храмовой горы, потрясшее всех евреев мира, открыло еще одно направление в поиске духовных альтернатив. Существует известный сборник интервью, взятых радиожурналистами у кибуцников, участвовавших в Шестидневной войне (Сиах лохамим — “Диалоги бойцов”), и при анализе текстов особое внимание привлекают следующие две темы. Один за другим эти юные атеисты повторяют, что они не стали людьми религиозными, однако вдруг ощутили себя евреями. “Нет, я не вернулся к религии, но Стена говорила со мною… Когда мы слушали по транзисторному приемнику репортаж из Старого города, который снова стал еврейским, никто из ребят в нашей части не мог сдержать слез… Я впервые ощутил, что мы не только израильтяне, но и евреи…” Через год участники диалога собрались в кибуце Га-Шомер га-цаир, и на этот раз они говорили о своей вере еще более откровенно. “Дело в том, — сказал один из участников встречи, — что сейчас мы медленно, но верно возвращаемся к нашим традициям… Можно называть это консерватизмом, можно утверждать, что ничего хорошего в этом нет, — однако, по моему мнению, сейчас настало время возвращения к традициям, к нашим еврейским корням и нашему еврейству”.

Религиозный истеблишмент оказался не в состоянии воспользоваться этими новыми настроениями в обществе. У них не нашлось ни подходящих слов в назидание, ни хотя бы новой молитвы, чтобы воздействовать на умонастроения народа. Нужные — пусть даже, может быть, и не самые верные — слова смогли найти пользующиеся всеобщим уважением интеллектуалы из числа не принадлежащих к ортодоксально-религиозному лагерю. Многие авторы журнала Птахим, ставшего фактическим наследником журнала Проздор, увидели в этой войне испытание народного духа, которое должно было привести к выполнению “миссии” израильского народа. Несомненно, что это видение в чем-то придало окраску движению “За неделимый Израиль”[148], сформировавшемуся после окончания военных действий (Гл. XXII). Об этом писал основатель движения, в прошлом видный деятель Партии труда Элиэзер Ливни, в июльском (1967) номере литературного журнала Мознаим (“Весы”). Заголовок