– Она тут бывает наскоками, когда придет,никто не знает.

– А телефон ее имеется?

– У меня нет.

– Попробуете достать?

– Попытаюсь, – неохотно ответилаЛика, – хотя, если честно, не хочу! Вы лучше у Петра Федоровича спросите.Мясоедов с родителями Корчагина поговорит и освободится.

– Хорошо, – согласился я, –отведите меня пока в гематологию.

– Ладно, – кивнула Лика, –пошли, нам на пятый этаж.

Мне не хотелось, чтобы любопытная Ликаприсутствовала при моем разговоре с сотрудниками отделения гематологии, поэтомуя постарался отделаться от медсестры, и, что самое удивительное, мне этоудалось.

– Приходи через час, – по-свойски«тыкнула» мне Лика, убегая прочь, – Петр Федорович с Корчагиными долгопровозится, там дело серьезное.

Я кивнул и пошел по протертому от частогомытья линолеуму к ресепшн. За стойкой заполняла какие-то бумаги хрупкаядевушка. Лица медсестры я не видел, взгляд уперся в голубую шапочку, кокетливосидящую на рыжих волосах. Юная особа не заметила посетителя, мне пришлоськашлянуть и сказать:

– Добрый день.

– Добрый день, – эхом отозваласьдевочка и подняла голову.

Я ахнул, передо мной сидела… Варвара, та самаянаглая малолетка, утверждавшая, что господин Подушкин лишил ее невинности ибросил умирать с голоду вместе с больной дочерью.

Варвара тоже узнала меня, ее глаза потемнели,рот приоткрылся, над губой выступила испарина. Врунья вскочила на ноги, но яоказался проворнее, успел схватить нахалку за плечо и прошипел:

– Даже не пытайся удрать!

– Как вы меня нашли? – хриплоспросила девчонка.

– Не важно! Надо поговорить!

– Здесь? – жалобно проблеялаВарвара. – Только не тут!

– Место тебе не нравится? По-моему,замечательное.

– Нам не разрешают болтать наслужбе! – плачущим голосом заявила безобразница. – Давайте яотпрошусь и пойдем в кафе. Через дорогу есть приличное. Вы туда ступайте, а яподбегу через четверть часа.

Мне стало смешно.

– Деточка, я похож на идиота?

Варвара понурила голову и промолчала.

– Значит, так, – заявил я, –начнем сначала. Как тебя зовут?

– Варя!

– Это легко проверить, мне нужно всеголишь заглянуть к заведующей отделением.

– Ой, не надо! Меня выгонят отсюда! И измедучилища тоже!

– Ладно, попытаемся еще раз! Как тебязовут?

– Варвара! Честное слово!

– Хорошо. Но Нина не твоя дочь?

– Нет!

– Так какого черта ты устроила спектакльв кабинете у Элеоноры? – не удержался я от гневного крика.

– Ой, дяденька, миленький, –взмолилась Варя, – не шумите! Я ж не думала, что так получится. Это всеиз-за Людки, я ей денег должна, пришлось отрабатывать. И ужас получился. Вытолько молчите! Я расскажу правду! Я не виновата! Меня Людка заставила! Ктознал, что младенец помрет? Она нормально выглядела, я думала, никто не заметит,родителей нет, ну вроде как на томограф ее повезли! Я карточку на кроватьповесила! Танька меня прикрыть обещала, я ее с Леонидом Петровичем отмазала.Теперь ейный черед настал!

– Что за Танька? Какой ЛеонидПетрович? – не успокаивался я.

– Селезнева, – неожиданно хихикнулаВарвара, – а он невропатолог, они в ординаторской ночью устроились, вовремя дежурства, ну, типа… того… самого… понимаете? А я на шухере тут сидела.Вдруг кто из капризуль проснется, плакать начнет, вечно им после отбоя плохо!Нарочно, что ли? Неужто нельзя днем отреветься!

Выпалив все единым духом, девчонка остановилась,я оперся локтями о стойку и уточнил:

– Значит, врач Леонид Петрович и твояколлега Татьяна решили использовать служебное время для удовлетворения основныхинстинктов. А ты тут дежурила, присматривала, чтобы никто из посторонних неполез в комнату, где устроилась парочка. Капризулями ты называешь больныхдетей, так?

Варвара молча кивнула.

– Меня не волнует, чем занимаются нарабочем месте сотрудники, – отчеканил я, – речь идет обо мне! Живоотвечай, зачем приехала к Элеоноре, да еще вместе с больным ребенком. Вернее,«зачем» – я великолепно понимаю, хотела меня опорочить. Почему ты затеяла этуидиотскую историю?

Варя беспомощно огляделась по сторонам и вдругкрикнула:

– Зойка!

Из двери с надписью «Посторонним не входить»выглянула хрупкая девочка в белом халатике.

– Чего тебе? – быстро спросила она.

– Посиди, а? – умоляюще протянулаВаря. – Ко мне дядька пришел, брат отца, помочь ему надо.

– Ступай, – милостиво согласиласьколлега.

Варя встала, сделала шаг, но я был начеку имоментально схватил нахалку под руку, крепко прижал ее к себе и сказал:

– Ну, дорогая племянница, пошли. Где увас перекусить можно?

– На первом этаже, – простоналаВаря, – там кафе открыто. Ой, не держи меня так, вцепился клещом, больноже!

– Ничего, деточка, – злорадноулыбнулся я, ведя мерзавку к лифту, – то ли еще будет. Если пытаешься меняобмануть, надену наручники.

Варвара испуганно притихла, с нее слетелинаглость и грубость, без всякого сопротивления она спустилась в большой холл,заставленный ларьками, и внезапно радостно вздохнула. Я сообразил, что в головеу юной медсестры созрел некий план, и заявил:

– Если ты собралась кричать: «Помогите,на меня напал сексуальный маньяк», то можешь не стараться. Теперь я знаю, гдеты служишь, и элементарно вычислю твой домашний адрес. Давай без глупостей. Гдекафе?

– Слева, – угрюмо сказалаВаря, – за газетами.

Я повернул голову и увидел вывеску «Кафе«Последний ужин». Если учесть, что заведение работает при больнице, то егоназвание звучит зловеще. Но внутри оказался вполне приличный интерьер и никакихпосетителей. Отчего-то люди не спешили в трактир. Заказав чай, я велел Варе:

– Ну, давай по порядку!