–Сглупил,– согласился с ней Матвей.– И теперь надо постараться мою глупость и просчет как-то исправить.

–Ты уж постарайся,– попросила его мама.– Постарайся.

Прошла еще неделя, но Ладожский так и не звонил, и не писал.

Вернулись Вася с Пашкой из Тывы. Василий выглядел пободрей, получше и здоровей, чем неделю назад, когда улетал на родину. Может, и на самом деле его там «человек хороший, но мракобес» подлечил или весь Валюшин род, в котором много знатных травников и есть свои целители.

Клавдия не стала его расспрашивать на эту тему, да и на долгие разговоры времени у них не нашлось бы: прилетели Василий с сыном поздним вечером, только и успели чай попить, и завалились спать. А совсем ранним утром они провожали Василия туда, за ту самую «ленточку».

–Вась,– предприняла еще одну, заранее обреченную попытку его отговорить Клавдия,– ну куда? Такое тяжелое ранение было, чудом же живой остался. Может, хватит? Детей же четверо, Валюха…

–Да все нормально будет, Клавуня.– Он притянул ее к себе и обнял, успокаивая и объясняя тихо на ухо:– Не могу я не поехать, там ребята мои, как я их оставлю. Да и брат пошел, ты же знаешь. Там сейчас большая нужда в крепких ребятах с хорошей реакцией и правильным глазомером.

Василий чуть отстранил ее от себя, посмотрел в лицо и усмехнулся:

–Как говорит наш замполит: «Сейчас важней надиндивидуальные ценности, одна из которых защита Родины. Мы обязаны отодвинуть свои шкурные интересы и сделать все, чтобы защитить Россию».– И добавил от себя:– Вообще-то, Клав, жить стоит только ради того, ради чего ты можешь умереть.

–О-о-о…– протянула безнадежно Клавдия, реагируя на его высказывания, и попросила.– Как там говорилось в известной книге: «Об одном прошу тебя, друг Аркадий, не говори красиво». Не грузи меня, Вась. И хочу тебе заметить, что «крепкие ребята с хорошей реакцией и глазомером» нужны не только на войне, но и нам здесь, в мирной жизни.– И, посмотрев ему в лицо, попросила уже со всем серьезом:– Береги себя изо всех сил. И вернись живым.

–Я постараюсь, Клавуня, постараюсь,– пообещал он, снова обнимая и прижимая ее к себе.

Провожать Василия до приехавшей за ним машины Клавдия не стала, лишь смотрела в окно в кухне, как он подошел к большому джипу, открыл дверцу, задержался на пару мгновений. Подняв голову, посмотрел на окна их квартиры, увидел Клаву, помахал ей прощально и сел в машину.

А Клава, уткнувшись лбом в оконное стекло, расплакалась.

–Клавдия,– строгим тоном обратилась к ней Софья Михайловна,– что с тобой происходит? Чего это вдруг ты взялась рыдать?

–Мне нравится плакать,– шмыгнув носом и не меняя позы, ответила Клава бабушке.

–Раньше за тобой такие пристрастия не замечались,– заметила Софья Михайловна и спросила:– Или это связано с Матвеем?

Клавдия отлипла от стекла, вытерла ладошкой слезы, шмыгнула еще разок и, повернувшись к бабушке лицом, заверила:

–Это совершенно определенно связано с Матвеем Андреевичем.

–У вас разладились отношения?– усаживаясь за стол, спросила бабушка.

–Это настолько заметно?– невесело усмехнулась Клава.

–Клавдия, не тупи, как ты любишь говорить,– приструнила ее бабуля.– Я не слепая, не глухая и, слава богу, не в маразме, чтобы не заметить, что с тобой происходит. Ты вернулась из Монголии влюбленная, воодушевленная, вся парила и летала, как девчонка-подросток. И каждый вечер болтала с Матвеем по телефону и все смеялась. Но последние недели ты пребываешь в тяжелом нервном и напряженном состоянии и вон,– кивнула она подбородком на внучку,– плакать частенько начала. Нет, я понимаю, пока Матвей находился в опасной поездке на фронт, ты переживала и беспокоилась о нем, поэтому и находилась в подобном состоянии. Но, насколько мне известно, прошло уже две недели после его возвращения, а ты все в том же стрессе и тоске. И уже не болтаешь с ним по телефону. Поэтому я спрашиваю тебя: что такого между вами произошло, что ты находишься в таком нервическом состоянии?

–Матвей Андреевич предложил мне выйти за него замуж,– отчеканила ответ Клавдия.

–Ну, по мне, так это очень хорошее предложение,– улыбнулась Софья Михайловна и уточнила, видимо, на всякий случай:– Надеюсь, ты дала свое согласие?

–Нет конечно,– подивилась бабушкиной уверенности Клавдия.

–Позволь узнать почему?– надменно-вопросительно приподняв одну бровку, поинтересовалась Софья Михайловна.

–Ну, булечка,– почти простонала от необходимости что-то объяснять Клавдия,– мы же совсем не знаем с ним друг друга.

–А что, позволь уточнить, тебе требуется знать такого о Матвее помимо того, что ты о нем уже знаешь?– проделала снова трюк с бровкой Софья Михайловна, несколько озадачив вопросом Клаву.– Сколько у него было женщин и каких? Так ни один нормальный, уважающий себя мужчина никогда и никому не станет рассказывать о своих прошлых романах и увлечениях. Про серьезные отношения– да, расскажет, и только лишь для того, чтобы объяснить причины, по которым те отношения не удалось сохранить. Что еще ты хотела бы про него выяснить? Храпит ли он ночью, ходит ли в трусах по квартире или вообще без оных, закрывает ли зубную пасту и поет ли в душе, когда моется, и тому подобное? Так, дорогая моя, такое познается только путем совместной жизни. Самое главное, важное и основное тебе об этом мужчине уже известно: он честен, порядочен, надежен и по-настоящему предан своим близким. Это сильный волей и духом человек, труженик и ученый. Настоящий мужчина, и, что очень важно, тебе хорошо известна его семья. Мало кому из женщин доступен такой объем информации о мужчинах, с которыми они связывают свою жизнь. К тому же хочу тебе напомнить, что ты не сильно, как говорит Павел, заморачивалась таким вопросом, когда стала жить с этим твоим Владом.

–Просто я не относилась к нему настолько серьезно, да и к совместной с ним жизни относилась как к явлению временному,– пояснила Клавдия.– К тому же я его не любила.

–А Матвея, как я понимаю, ты любишь?– коротко усмехнулась Софья Михайловна.

–Да уж, елки его метель,– вздохнула обреченно Клавдия,– люблю.– Она посмотрела на бабулю страдающими глазами.– Да еще как, бабуль!– Еле удержала слезы и повторила:– Еще как…

–А он тебя?– уточнила Софья Михайловна.

–И он меня,– таки хлюпнула слезливо носом Клавдия.

–В таком случае не вижу препятствий тому, чтобы принять его предложение,– пожала плечиками бабушка.

–А вы с Пашкой?– напомнила ей Клавдия.– Я уже пробовала жить отдельно от вас, и ничего из этого не вышло. Да я отдельно от вас не хочу и не собираюсь. Как вы без меня? А как я без вас?

–Клавдия,– строго одернула внучку Софья Михайловна, чутко уловив, что та готова снова расплакаться,– это все решаемо. Это простые, житейские и бытовые вопросы и проблемы, которые можно уладить и решить. Дело не во мне и не в Павле…

–Хмр-фух…– попыхтел щеками Бобчик, привычно устроившийся у ног Софьи Михайловны.