К сожалению, по большей части она делала это без мужа. Доротея знала, что это в обычае у многих великосветских пар. Но далеко не у всех. И уж конечно, не у тех, которые только что поженились. В тех редких случаях, когда она неожиданно встречала Картера на балу или на званом приеме, он неизменно приглашал ее танцевать, заставлял улыбаться своим остроумным замечаниям, а потом благополучно удалялся.

Картер всегда, казалось, был рад встрече с ней, однако не вызывало сомнений, что и покидал он ее без малейших колебаний. Он не избегал ее общества, но и не искал его, даже когда бывал дома. А самое худшее, у нее начались месячные, лишив их наслаждения интимной близостью.

Доротея была страшно расстроена этим их неестественным, на ее взгляд, супружеством. Хотя женаты они были совсем недавно, у каждого уже была своя жизнь, и жизни их текли параллельно, но разными курсами.

Всего за несколько дней Доротея ужасно устала от бесконечной светской круговерти. Ее ничто не развлекало и не радовало, поскольку Картера не было рядом. Она подумывала о том, чтобы отказаться от всех званых приемов и балов и оставаться по вечерам дома, но боялась одиночества, заточения в своих покоях в компании лишь книг или вышивки.

Доротея даже не имела возможности хранить в секрете пренебрежительное отношение к ней мужа, потому что его нелепое поведение не ускользнуло от пристального внимания герцога. Хотя Доротея старалась как можно реже встречаться со своим импозантным свекром, все равно всякий раз, когда они виделись, он тут же отпускал какое-нибудь неприятное замечание.

Этот вечер не стал исключением. Когда она вышла на площадку центральной лестницы, из противоположного крыла появился герцог. Доротея удивленно заморгала. Неужели он специально подстерегает ее? Это могло показаться абсурдным, но он выбрал время настолько точно, что Доротея не сочла это простой случайностью.

– Куда вы направляетесь сегодня? – спросил герцог.

Доротея старалась не замечать его пристального изучающего взгляда, но это было трудно. Она всегда внутренне съеживалась, когда он подобным образом изучал ее, как будто оценивал, чего она стоит. Оценивал и выносил приговор: цена ей – ломаный грош.

– Леди Халифакс дает благотворительный бал в «Олмаксе».

– Мой сын будет там?

– Скорее всего нет. Он не слишком симпатизирует леди Халифакс и ее усилиям на ниве благотворительности.

Уголок рта герцога слегка приподнялся. Многие приняли бы это за тень улыбки. Но Доротея знала, что это не так.

– Кто вас сопровождает?

– Майор Роллингсон.

– Снова? Могу поклясться, что вы чаще видитесь с майором, чем с собственным мужем.

Она взглянула свекру в глаза, страшась, но с твердым намерением скрыть боль, причиненную справедливостью его слов.

– Это не мой выбор.

– Умная женщина знает, как удержать мужа возле себя, – раздраженно проворчал герцог. – И в своей постели. Я хочу подержать на руках своего наследника, прежде чем умру, юная леди.

– Тогда я советую вам внимательнее следить за своим здоровьем, ваша светлость, чтобы прожить еще много-много лет. – Опустив руки, Доротея слегка приподняла юбки вечернего платья, чтобы не споткнуться. Это помогло ей скрыть нервную дрожь в пальцах. – А теперь прошу меня извинить. Я уверена, что майор Роллингсон уже прибыл. Не хочу показаться невежливой, заставляя его ждать.

Закончив разговор, Доротея прошла мимо герцога, стараясь не обращать внимания на побежавшие по спине мурашки. Расправив плечи, она с высоко поднятой головой грациозно спустилась по главной лестнице. Ролли, благослови его господь, и в самом деле уже ждал ее в центре холла. И она практически плыла ему в руки.

Доротея слышала низкий повелительный голос герцога, окликавший ее, но продолжала идти, думая только о том, чтобы побыстрее ускользнуть. Она твердо решила хотя бы на несколько часов забыть о том, насколько плачевно складывается ее супружеская жизнь.

Каблуки сапог майора Роллингсона звучно цокали по гладкому мраморному полу, когда он нетерпеливо мерил шагами холл. Ему сказали, что леди Атвуд скоро спустится, и попросили подождать. В другое время он ничего бы не имел против. Но сознание того, что он не был допущен во внутренние комнаты именно этого дома, терзало душу, сурово напоминая, что ему так и не удалось выполнить свою задачу. И что с течением времени это становится все труднее и опаснее.

Внезапно появилась леди Атвуд с приветливой сдержанной улыбкой на губах. Сверху слышался недовольный мужской голос.

– Это лорд Атвуд так кричит на вас?

– Нет, это герцог.

Она указала на лакея, державшего в руках шелковый вечерний плащ, но Ролли уже не обращал на нее внимания. При звуках этого знакомого низкого голоса он обернулся к лестнице, чувствуя, как грудь разрывается от внезапно нахлынувших эмоций. Близко, он подобрался уже так близко!

Майор взглянул вверх. На площадке стоял пожилой мужчина. Вцепившись в перила, он с хмурым лицом, выражавшим явное неодобрение, наблюдал за ними. При виде его смертельный холод, подобного которому Ролли не испытывал никогда в жизни, сковал его тело, просачиваясь в кости. Ему и прежде доводилось видеть герцога, но всегда с большого расстояния или в переполненном людьми помещении. Впервые с тех пор, как он был пятнадцатилетним мальчишкой, ему удалось оказаться в такой близости от всемогущего герцога Гейнсборо.

Искушение было почти непреодолимым. Однако Ролли выпрямился, взяв себя в руки. Внутренняя дисциплина возобладала над импульсивным порывом взбежать по лестнице и высказать все, что накипело на душе. Сейчас было неподходящее время для открытого противостояния.

– Он выглядит разгневанным, – заметил Ролли.

– Полагаю, это его обычное состояние. – Доротея натянула перчатки и поспешила к двери. – Мы идем?

Ролли прищурил глаза. За несколько последних дней он немного лучше узнал Доротею и нашел, что она очень милая и доброжелательная. Теперешняя холодность и официальная сдержанность явно были не в ее характере. И наверняка причиной тому герцог.

Майор молча вывел Доротею из дома и помог подняться в карету. Подождав, пока экипаж завернет за угол, он спросил:

– Вы не слишком ладите с герцогом?

Она подняла на него глаза. Лицо ее казалось очень бледным в лунном свете.

– Его светлость постоянно ко мне придирается. Боюсь, единственный способ заслужить его одобрение – это подарить ему внука.

Доротея страшно покраснела, и Ролли понял, что она смутилась из-за того, что обсуждает столь личное дело с посторонним мужчиной. Это заставило его почувствовать себя настоящим хамом. Не стоило ему даже поднимать этот вопрос.

– Ну что ж, надеюсь, вы подарите ему целую кучу мальчиков с таким же угрюмым нравом, как у их дедушки.

Она улыбнулась, чего он и добивался, и они оставили эту тему. Но инцидент навел Ролли на размышления. Где пропадает Атвуд этим вечером? Почему его нет дома, чтобы защитить свою молодую жену, оградить от колкостей герцога?