– Меня давно интересовало, как же он выглядит. Леди Лайонс, он ведь считается в вашей семье самым уважаемым?..

Шарлотта сокрушенно покачала головой:

– Больше не будет считаться.

Двумя часами позже лорд Девон Боскасл неторопливым шагом направлялся к своему клубу на Сент-Джеймс-стрит. Он приблизился к кучке молодых людей, собравшихся перед знаменитым эркерным окном. Царивший в воздухе дух озорного возбуждения привлек Девона как магнитом.

– Какая фривольность привлекла ставки сегодня? – скучающим тоном осведомился он.

– Вы уже видели это? – изумленно спросил его один из приятелей, откидываясь на спинку стула.

– Что именно я должен был видеть?

– Памфлет, который ходит по Лондону, – ответил кто-то из кучки.

Девон постарался подавить легкую тревогу. В их семье была поговорка: там, где дым, ищи рядом Боскасла. А там, где были дым и скандал, наверняка в самой гуще можно было обнаружить кого-то из членов их семейства.

– Еще слишком мало времени прошло после полудня, чтобы приняться за серьезное чтение.

– Это связано с вашим братом Хитом, – злорадно пояснил кто-то из приятелей.

Девон сначала подумал, что речь идет о Дрейке. Грейсон, маркиз, благополучно женился и практически выпал из череды скандалов. Младший брат, Брэндон, погиб. Сам Девон давно в неприятности не попадал… ну по крайней мере уже целых три недели. А Хит, этот хитроумный дьявол, играл в свои игры слишком скрытно, чтобы попасть на язык сплетникам.

– Что он натворил? – поинтересовался Девон, подходя к полукругу поближе.

– Точнее, что сотворили с ним. Это ведь Хит?

Кто-то подсунул памфлет ему под нос, и глаза Девона потрясенно расширились. Да, это, безусловно, был Хит, каким его вряд ли видели многие. Он стоял в полный разворот перед пылающей колесницей во всей своей натуральной красе, то есть в чем мать родила, с необычайно огромным…

– Это что, такая стрела? – громко вопросил Девон, еле сдерживая смех. – Кто же, черт побери, изобразил такое?

– Озорная леди Уитби. Смотрите, она даже подписала рисунок. Явно вообразить не могла, что его кто-то увидит. Как низко пали великие. Да еще женским старанием. Наверное, Рассела хватит апоплексический удар, когда он увидит Хита в таком виде.

Девон с усмешкой вгляделся в карикатуру.

– Полагаю, что и сам Хит впадет от этого в истерику.

* * *

На следующий день «Утренняя хроника» сообщила, что Хит Боскасл сбежал в Гретна-Грин с леди Уитби, печально знаменитой вдовушкой, пристрелившей в Индии британского солдата. Правда, никаких упоминаний, что она в свое время стреляла и в Хита, не было, но статейка намекала, что Джулия уже носит его младенца.

Другая заметка в «Таймс» утверждала, что скандальная парочка скрылась во Франции. Корреспондент сообщал также, что самые популярные лондонские портретисты завалены нежданными заказами изобразить клиентов в виде греческих богов.

Сэр Рассел Олторн прочел обе заметки с каменным лицом в спальне своей любовницы. Он всего час назад вернулся в Лондон. Едва к нему вернулся дар речи, как его любовница, действительно носившая его ребенка, предъявила ему и карикатуру на Хита.

Рассел сорвался с постели, буквально задыхаясь от ярости. Он был утомлен бестолковой и неудачной миссией во Франции и возмущен тем, что ждало его по возвращении.

– Как они могли! – завопил он, потрясая памфлетом. – Мой благородный друг. Друг, которому я принес в жертву глаз! Женщина, которую я спас от скандала и позора…

– Означает ли это, что ты не получишь ее состояния? – спросила любовница, опуская тарелку с кексами.

– Откуда мне знать, что это означает? – взревел он. – Прежде всего это значит, что меня выставили дураком.

Она стряхнула крошки.

– Вообще-то это очень хорошее его изображение.

– Но он же голый!

– Да. Я это заметила. – Она снова вгляделась в карикатуру. – Трудно, знаешь ли, не заметить…

– Не вызывайте скандала, просил я. А они? Что сделали они?!

Она заколебалась.

– Вызвали скандал?

– Ты такая умница, дорогуша… Не перестаешь меня удивлять, – иронически заметил он.

Она ухмыльнулась:

– Наверное, сейчас не лучший момент, чтобы сообщить тебе, что Джулию видели у дома Одри Уотсон.

– Одри Уотсон? – слабым голосом переспросил он. – Зачем она туда ходила?

– Понятия не имею. Я несколько раз сама думала поработать на Одри.

– Джулия посещала куртизанку?.. Она наклонилась вперед:

– Боскаслы имеют свойство пробуждать в женщинах… озорство. Так по крайней мере мне говорили.

– Считается, что Хит Боскасл – джентльмен.

– Распутство у них в роду, – нахмурилась она, глядя, как бесится Рассел.

Он рывком натянул панталоны и рубашку, переступил через ее ноги, судорожно отыскивая сапоги.

– Я не думала, что ты так к ней привязан.

Он ничего не ответил.

Спустив на пол ноги, она незаметно оттолкнула под стул один из его гессенских сапог.

– Почему Джулия так со мной поступила? – бормотал он. – Она что, совершенно не думает о мнении света?

Любовница поставила тарелку со сластями и сверкнула взглядом недовольной кошки.

– Ты ведь не поедешь сейчас к ней? В первый день возвращения?

Рассел накинул на плечи синий военный мундир и заправил в брюки рубашку.

– Я обручен с этой чертовой бабой. Ты думаешь, я собираюсь быть посмешищем из-за ее скандального поведения?

– Но ты не можешь бросаться к ней… полуодетым, – попеняла она.

– Почему бы нет? Я только что вернулся после тщетной погони через всю Францию. Наемный убийца разгуливает на воле. Моя нареченная опубликовала рисунок, изображающий моего друга в голом виде… за своей подписью. Ты воображаешь, что я стану это терпеть? Ты думаешь, я могу?

Она подняла затерявшийся сапог и поспешила за Расселом в прихожую.

– Хит Боскасл убьет тебя, если ты предъявишь ему претензии.

Рассел обернулся к ней с яростью безумца. Зажав памфлет в зубах, он натянул сапог.

– Только если я не убью его первым.

* * *

– Все идеально, – в тот же день говорила Джулия, стоя в кольце сильных рук Хита.

Голова ее лежала у него на плече. С юности не чувствовала она себя такой любимой и лелеемой. Только отец так ее защищал. Как она жалела, что не может поделиться с ним своим нынешним счастьем.

Они с Хитом побродили по лесу, пока не пошел дождь. Хит закутал ее в свой черный шерстяной плащ, и они целовались в мокром уюте дубравы. В темно-лиловом небе сверкнула молния. Лондон казался частью другой жизни, его сплетни и мелкие интриги – далекими и неважными.