Он махнул рукой, и двинулись оба таксиса второго строя. Эти шли медленно. Так им было приказано.

Когда до вражеских щитов оставалось шагов пятьдесят, флейты завизжали, и барабаны ударили дробь.

Воины перешли на бег.

Фриян тронул коня и присоединился к таксисам второй линии.

Здесь было опаснее, и здесь надо было принимать скорые решения…

Акболат спустился с холма как раз тогда, когда Фриян двинул войско в атаку. Как и договаривались, он целился примерно в центр правого крыла вражеского строя. Приподнявшись в седле, Акболат смотрел поверх кустов, где засели его ополченцы, как разбегаются для удара воины…

Взвились в воздух стрелы. Было слышно их хоровое шипение, а потом дробный стук. Воины падали, но строй тут же выравнивался. А потом раздался слаженный звериный рёв — и тут же страшный звук, с каким река рушит лёд. По врагу прошла волна, войско задёргалось судорожно, но устояло. Мелькали клинки и топоры. Рёв был такой, что казалось — настала полнейшая тишина, потому что никакой иной звук сквозь этот рёв не проникал. Но нет — второй хрясткий, потрясший врага удар… и третий.

Он видел позади схватки Фрияна, медленно и хладнокровно разъезжающего под стрелами.

Теперь и войско врага пришло в движение. Конница, до которой от Акболата было шагов триста, опуская копья, тронулась с места и, разворачиваясь веером, почти сразу пошла в галоп. Они намеревались обойти Фрияна и ударить сбоку или сзади.

Но тут же из перелеска наперерез им вылетели всадники Эхира. Эхиру не надо было давать команду, он и сам всё знал. На разномастных лошадках, вооружённые в основном луками, кочевники стремительно сблизились с тяжёлыми, в доспехах, конниками и принялись расстреливать их в упор — как на состязаниях, на скаку. Не каждая стрела пробивала лемешную броню, не каждая пробившая ранила тяжело или смертельно, но стрел было много, и конники валились один за другим, об упавших спотыкались задние… Лава сбилась с галопа, собралась в кучу, затопталась, стала разворачиваться против Эхира — так стрелы хотя бы не жалили в бок и спину. Лучники же по-прежнему налетали и отскакивали, увлекая вражескую конницу за собой…

Между тем пехота Сутеха, кажется, выдержала удар, не развернулась и не побежала. Шла страшная сеча, но рёв воинов стих настолько, что слышны стали барабаны и треск щитов. Стрелы тучами летели в обе стороны. В какой-то момент Акболат заметил, что Фриян исчез. Сердце ёкнуло. Но через лепту вновь появилась его фигура в видном издалека шлеме с красным гребнем. Наверное, под ним убили или ранили коня — и тут же подвели нового.

Но вот как плохо было то, что Акболат не видел, что происходит на дальнем от него краю сражения, можно было только гадать…

Фриян взгромоздился на коня. Нога, пробитая насквозь, ещё не болела, но уже не слушалась. Залп из баллист накрыл и его, и левый фланг покуда стоящего в резерве таксиса, выкосив человек десять. Баллистам ничего противопоставить было нельзя, поэтому Фриян приказал отойти на сто шагов, не размыкая строй.

Стена вражеского войска стояла пока что непоколебимо, не пятясь и не наступая. Конница с ближнего фланга увязалась в погоню за ополченческими всадниками, и это было единственное движение, которое произошло. Три передовых таксиса врубались в эту стену, и Фриян хорошо знал, что там происходит — его воины изо всех сил давили противника щитами, им в спины давили щиты товарищей, сариссофоры орудовали копьями, держась по два-три человека за одно древко и изо всех сил пытаясь пробить ими доспехи, и Фриян горько сожалел, что большинство сарисс увенчаны широкими наконечниками, а узкими и длинными четырёхгранными — всего ничего; но просто не было их, четырёхгранных, не взяли, кто же думал…

Ему хотелось быть там, в первых рядах, но — нельзя. Битва только начиналась.

Он приказал бить отход.

Акболат понял, что вот сейчас… сейчас… Он ещё ничего не слышал и не видел, но понимал, что первый этап завершается и вот-вот начнётся второй, самый главный, ради чего они вчера просто сломали головы. Поэтому сигнальные удары барабанов «та — та-та-та, та — та-та-та» не застали его врасплох.

Он видел, как копья поднялись неровной щетиной и медленно качнулись назад. Таксисы отходили в полном порядке, наверное, изрядно поредевшие, но сохранившие строй и силу.

И тогда запели чужие трубы. От их звука сводило зубы, а вдоль хребта вставала дыбом несуществующая шерсть…

Вражеский строй дрогнул и пошёл вперёд. Неторопливо, размеренно, сознавая свою неодолимую мощь.

Акболат смотрел, как мимо движутся ряды сначала тяжеловооружённых воинов, потом тех, кто шёл в бой налегке. Цвет одежд был яркий и разный, но что он означал, неведомо. Пращники, вообще одетые кто во что, неплотной толпой обгоняли доспешников, устремлялись в погоню.

Кажется, боевой азарт понемногу охватывал доселе будто замороженное вражье войско…

Акболат достал огниво, сухой трут — и, не слезая с коня, начал высекать искру.

Корабль был почти пуст. Воины и колдуны ушли — об этом сказали крысы. Оставалась немногочисленная команда моряков и, разумеется, Сутех со столь же немногочисленной свитой. Змеи расползлись уже по всему кораблю — пробравшись по крысиным норам… Крысы карабкались по канатам вверх, прятались на поперечных балках, среди сложенных вёсел, забивались даже в котлы и кувшины. Ни одна не отваживалась пойти туда, в среднюю часть корабля. Что-то там было ещё более страшное для них, чем змеи.

— Устал? — спросила Ягмара.

— Ещё нет, — отозвался Горо. — Даже не чувствую ничего. Это не ты мне сил прибавляешь?

— Не я. Ты их, наверное, оттуда подсасываешь, — Ягмара кивнула на корабль.

— Может быть… — с сомнением сказал Горо.

— Ну что, полезем наверх? — спросила Ягмара. — А то как бы не опоздать.

— Сейчас, дай подслушать… — Горо наклонил голову, обхватил её руками. — Нет, — сказал он некоторое время спустя, — показалось…

— Что?

— Что есть какая-то опасность… то есть она есть, но не на корабле. На корабле всё как было. Тогда идём. Держись ко мне совсем вплотную. И кот…

— Он всё знает.

Они сползли на лёд — Шеру тут же запрыгнул Ягмаре на плечи — и мелкими шажками двинулись к ближайшим полозьям, к тому месту, откуда веером расходились канаты. Они располагались достаточно часто, чтобы можно было карабкаться по ним просто на четвереньках, хватаясь руками и опираясь на голени. Едва встали на полозья, чтобы начать путь наверх, как с корабля на канаты прыгнули пяток крыс. Слабо попискивая, они спустились вниз и, никого тут не заметив, помчались к берегу. Шеру выразительно кашлянул.

— Ты первая, я за тобой, — сказал Горо. — Я должен тебя видеть.

— Угу… — отозвалась Ягмара, примеряясь, как она поползёт.

Канаты были натянуты очень туго и были очень шершавые — наверное, от соли. Ягмара опасалась, что они будут оледенелые, скользкие, но нет. В общем, подниматься по ним оказалось не труднее, чем по двум нетолстым, в руку, древесным стволам.