Королева слушала, как писец перечитывает продиктованную ею речь, и каждое слово отзывалось в ее сердце музыкой. Она приказала выпустить из английских тюрем всех заключенных. Амнистия – хорошее начало для нового правления. Это не признак слабости, а проявление королевского милосердия. Наконец-то Алиенора могла полностью исполнить роль миротворца и утешителя.

– Да, – одобрила она. – Все копии заверить моей печатью и разослать каждому шерифу.

Писец кивнул и отправился выполнять указание. С приставного столика Алиенора взяла небольшой мешочек из пурпурного шелка и вытряхнула из него серебряную печать. Она заказала ее в тот самый день, когда покинула Сарум. На печати была изображена она сама в короне с тремя зубцами, со скипетром в правой руке и державой в левой, а венчали все крест и голубь, хотя в ее представлении это был кречет. По внешнему контуру шла надпись: «Божьей милостью». Никогда раньше эти слова не украшали ее печати, только Генрих использовал их. Они добавляли веса ее письмам и вызывали в ней самой приятную дрожь от сознания собственной власти.

Когда все поручения были розданы, а каждый человек в ее подчинении понял поставленную перед ним задачу, Алиенора удалилась в свои покои и велела фрейлинам облачить ее в парадное одеяние из шелка и парчи, расшитое золотым бисером и жемчугом. В последние недели Бельбель отрабатывала свое содержание с лихвой. Пришлось нанять еще белошвеек, чтобы создать новые наряды, которые подходят не только королеве, но и человеку, вынужденному много путешествовать по стране, верша государственные дела. Потому в гардеробе Алиеноры были не только платья для торжественных случаев, но и платья, в которых в любую погоду можно ездить верхом и выглядеть при этом по-королевски.

Разбирая сундуки в Винчестере, она наткнулась на одну из мантий Генриха – темно-зеленой шерсти, подбитую беличьим мехом и окаймленную красно-золотой тесьмой. Ее складки все еще хранили слабый запах мужа, и Алиенора на мгновение расчувствовалась и даже немного всплакнула. Потом приказала тщательно вычистить мантию и поместить обратно в сундук, предварительно пересыпав ароматическими травами от моли.

Прибыл герольд Ричарда с вестью о том, что его господин у ворот Винчестера и готов предстать перед королевой. Алиенора поблагодарила его, призвала своих дам, расправила складки платья еще разок и вышла ему навстречу. Навстречу своему сыну. Навстречу своему королю.

Изабелла де Клер, самая знаменитая невеста месяца, оказалась светловолосой, голубоглазой красавицей ростом с Алиенору. Держалась она почтительно, но без подобострастия и обладала природным чувством собственного достоинства. В самом деле, для юной дамы восемнадцати лет от роду, впервые оказавшейся при королевском дворе, она вела себя удивительно спокойно и разумно. С другой стороны, отец ее происходил из знатного рода и пользовался благоволением Генриха, а в жилах матери текла кровь королей Ирландии.

Алиенору порадовало то, что Изабелла казалась весьма довольной своим браком с Уильямом Маршалом. Девушка часто и с видимым удовольствием повторяла имя мужа, а ее щеки розовели, когда она о нем рассказывала.

– Я знаю Уильяма с тех пор, когда он был чуть старше, чем ты сейчас, и он мне очень дорог, – произнесла Алиенора. – Лучшей партии, чем ты, я не могла бы ему пожелать. Дарю вам обоим свое благословение.

– Премного благодарна, госпожа. – Румянец Изабеллы запылал еще ярче. – Я почитаю себя счастливой тем, что мне выпало стать супругой столь учтивого и отважного человека, который будет заботиться обо мне и моих землях.

Ответ, хотя и составленный по всем правилам придворного этикета, явно шел от самого сердца. Рядом с Изабеллой стояла Рихенза и тоже участвовала в беседе с королевой. Переговоры относительно ее брака возобновились с удвоенной силой, и стороны уже договорились, что она станет женой Жоффруа дю Перша во время коронации Ричарда в Вестминстере. Жоффруа – высокий, золотоволосый и хорошо сложенный мужчина, так что при мысли о скором замужестве Рихензу охватывали восторг и волнение, и девушка не могла спокойно стоять. К счастью, невозмутимость Изабеллы де Клер оказывала на нее благотворное влияние, и внучка королевы изо всех сил старалась утихомирить свои чувства: она хотела выглядеть здравомыслящей дамой, а не ветреной девицей. Быстро выяснилось, что Жоффруа приходится Уильяму кузеном, то есть Изабелле и Рихензе вскоре предстояло породниться.

Ни Уильяма, ни его кузена рядом не было. Королева заметила, что девушки украдкой оглядывают зал в поисках своих будущих мужей. Ричард тоже отсутствовал.

– Мужчины! – Алиенора воздела глаза к небу. – Они обвиняют женщин в любви к сплетням, но настоящие сплетники как раз они, а не мы. – Оставив Рихензу и Изабеллу, она отправилась на поиски беглецов и обнаружила их в боковой комнатушке, где обычно трудились писцы, когда было светло.

Ричард разглядывал какие-то наброски и карты, разложенные на дощатом столе, и вместе с Уильямом Маршалом, Жоффруа дю Першем, его отцом Ротру и еще кем-то обсуждал маршруты и задачи, связанные с запланированным походом в Святую землю. В комнате царила атмосфера взаимопонимания и товарищества. Алиенора вновь почувствовала себя исключенной из круга посвященных.

– Вот вы где, – произнесла она. – Может, привести сюда и всех остальных?

Мужчины обменялись виноватыми взглядами, но только не Ричард. Он встал лицом к матери. Прозрачный осенний свет разбросал по его волосам и бороде медные искорки.

– Я хотел показать господам предполагаемый маршрут и выслушать их мнение, – объяснил он.

– Разве нельзя было подождать?

Его лицо напряглось.

– Мама, это важное дело, а не мой каприз.

Важнее, чем быть королем? Алиенора едва не задала этот вопрос вслух, но она понимала сына. Ричард воспринимал войну во имя Господа как священный долг рыцаря.

– Поход продлится всего два года. У меня нет сомнений в том, что те люди, кого я оставляю вместо себя править государством, меня не подведут.

– Я тоже не сомневаюсь в них, однако два года – это долго.

На самом деле это очень долго.

– Долго править два года? – поддразнил ее Ричард, поскольку она была в числе тех, на кого он оставлял управление королевством.

– Долго выносить отсутствие возлюбленного сына, – строго ответила Алиенора. – Мне не легче оттого, что ты выполняешь данную клятву. Пойдем, тебя ждут люди, ты не должен пренебрегать ими.

Ричард вздохнул и расправил плечи:

– Матушка, ты, как всегда, права. – В его улыбке была просьба о прощении. – Это дело я закончу позднее.

Мужчины вышли из комнаты. Королева на миг задержалась, чтобы взглянуть на карту, оставленную Ричардом на столе и прижатую камнями по углам. Она гордилась сыном, но с ужасом ждала разлуки. Даже с картами люди могут потеряться.

Позже, когда все разошлись, Алиенора уселась вместе с Ричардом, чтобы подробно с ним все обсудить – впервые за два года. Ее ноги удобно опирались о приземистый табурет, под рукой стоял кувшин с пряным вином и блюдо с засахаренными фруктами. В отдалении несколько музыкантов наигрывали мелодию – они не могли слышать, о чем идет речь. Всех остальных слуг Алиенора отпустила.