– Бабушка! – Рихенза вошла в комнату и начала было опускаться на колено, но Алиенора остановила ее и заключила в объятия.

– Какой чудесный сюрприз, хочу хорошенько разглядеть тебя! – Она отступила от внучки на шаг. – Вот так красавица!

Облако рыжих кудрей Рихензы было приручено и убрано в толстую косу, перевязанную блестящей нитью. Легкая вуаль покрывала верхнюю часть ее головы, а на месте ее удерживали массивные золотые шпильки. Платье из шелка цвета весенней зелени было туго зашнуровано на талии и подчеркивало фигуру, а по низу мантии шла оторочка из беличьего меха – того же оттенка, что и волосы Рихензы.

– Вы правы, госпожа, – с сильным немецким акцентом сказал Генрих Саксонский, вошедший вслед за дочерью. Он поклонился Алиеноре. – Рихенза – гордость всей семьи.

В отличие от цветущей дочери Генрих выглядел неважно. Этот плотный мужчина обычно легко носил свой вес, но сегодня он будто согнулся и казался усталым.

Мойси вылизал вмиг опустевшую миску и стал толкать ее по полу носом.

Алиенора послала Амирию за вином. Ее первоначальный восторг при виде гостей сменился настороженностью.

– Что привело вас в Сарум?

– Это обычный визит, – ответил Генрих, слегка пожав плечами. – Только и всего.

Но Алиенора ему не поверила.

– Тогда я счастлива видеть вас. Моя дочь здорова?

– Да. – Избегая пытливого взгляда Алиеноры, зять делал вид, что рассматривает Сноуит. – Ваш кречет линяет, как я вижу.

Настороженность женщины перерастала в тревогу.

– Да, но это пройдет быстро, я уверена. Вы останетесь на ночь?

Он склонил голову:

– Если вы позволите. А Рихензу я привез к вам погостить подольше. – Его глаза остановились на дочери, которая побежала спасать от спаниеля миску. – Император желает, чтобы я с ним отправился в Крестовый поход, однако у меня нет желания сопровождать его. Пусть молодежь рискует. Кому-то нужно остаться дома и править страной, но император предпочел бы, чтобы в его отсутствие я был подальше от Саксонии. Так что… я вновь оказался в изгнании. – Он сложил руки на груди. – Это ненадолго, и на этот раз мне не пришлось увозить из родного дома всю семью. Матильда правит в качестве хозяйки нашего замка. Она посылает вам свою любовь и наилучшие пожелания.

Обтекаемые фразы не ввели Алиенору в заблуждение. Саксонский герцог снова изгнанник, выжидающий, когда его господин отправится в дальние страны. А тем временем Матильда вынуждена справляться одна как может.

– Рихензу я привез к вам, потому что здесь она будет в большей безопасности. И девочка горячо любит вас, как и вы ее, насколько я знаю.

Алиенора нахмурилась:

– Конечно, я очень ее люблю, но почему она нуждается в безопасном месте?

Генрих потер лицо мясистой ладонью:

– Ах, не хотел я вам говорить, но придется. Здоровье короля Англии ухудшается. Нормандия и Анжу под властью Ричарда и короля Франции, и с каждым днем их требования к Генриху растут. Они отрезали ему все пути, и вскоре ему будет некуда деваться.

– Что у него со здоровьем? – спросила Алиенора. У нее свело живот от страха и надежды.

– Король страдает от старой раны, из которой все время сочится гной, но выше ее возникла еще и новая язва. – Генрих указал в область своей правой ягодицы. – Он с трудом держится в седле, но упорно ездит верхом и отказывается отдыхать, да это и невозможно, так как его армию все время теснят. Приближенные покидают его и приносят клятву верности Филиппу или Ричарду.

Алиенора на мгновение зажмурилась. Ей следовало бы ликовать, и где-то в глубине души это чувство присутствовало, но еще ей было тошно. Тошно оттого, что все дошло до открытой войны между отцом и сыном.

– Иоанн все еще с королем? И Уильям Маршал?

– Да. – Генрих торжественно кивнул. – Не представляю, что бы он без них делал. Болдуин де Бетюн также стоек в своей преданности, и Гилберт Фицрайнфред. – Он сурово свел брови. – Но ничем хорошим это не закончится ни для кого, и потому-то я привез свою девочку к вам.

– Чтобы она разделила мое заточение? – Алиенора послала Рихензе лукавую улыбку.

– Чтобы она находилась в безопасности, – подчеркнул ее отец. – Она не даст вам скучать в одиночестве, а вы не дадите ей попасть в беду. Как я уже упоминал, это ненадолго.

Больше Генрих ничего ей не сказал, сколько бы Алиенора ни расспрашивала. Но и тех намеков было достаточно, чтобы понять, какое событие ожидается в самом скором будущем.

Замок Сарум,

июль 1189 года

Алиенора с Рихензой возвращались после молитвы в соборе, как вдруг под въездную арку стремглав ворвался всадник. Лошадь еще не успела остановиться, а он, едва не попав под копыта, одним прыжком уже выскочил из седла. Бросив поводья ошалевшему конюху, гонец приблизился к Алиеноре, упал на колени и коснулся подола ее платья.

– Моя госпожа королева, – выдохнул он, – я принес весть величайшей важности. Королевство ваше. Вы – вдовствующая королева. Король Генрих умер!

Рихенза ахнула и приложила ко рту ладонь:

– Нет!

Алиенора стояла не шевелясь. И внутри ее тоже все замерло: и мысли, и чувства, но не от горя. Она как будто увидела волшебное сияние, возникшее над горизонтом, только пока еще не поняла, что оно означает, что за ним скрывается. Этой новости она ожидала с тех самых пор, как Генрих Саксонский в апреле привез к ней Рихензу, и все-таки оказалась не готовой к моменту, когда неминуемое свершилось. Генрих мертв. Его нет больше в мире. Вся его воинствующая яростная энергия обратилась в ничто. Так небо очищается от облаков после грозы.

Она огляделась. Окружающая жизнь текла как обычно, если не считать разбегающихся волн, поднятых стремительным появлением гонца. Никто не знал, что за причина стоит за его поспешностью, догадывались только, что новости, должно быть, важные. Все так же сияло солнце с выгоревшего добела неба. Трое детишек возились с Мойси, по очереди бросая ему кожаный мячик, да женщина из прислуги флиртовала со стражником, покачивала перед ним бедрами. Полученная весть для них ничего не изменит.

– Не могу поверить! – У Рихензы дрожал от слез голос. – Этого просто не может быть!

Ее возглас разбил оцепенение Алиеноры. Королева сделала глубокий вдох, потом еще один, понемногу впуская в себя жизнь. То, что было стиснуто, заперто, огорожено, теперь стало бескрайним садом, в котором цветут прекрасные возможности.

– Тише! – одернула она внучку и твердо взяла ее за руку. – Ты из его рода. Помни о своем положении.

Рихенза подняла голову и предприняла отчаянную попытку успокоиться, но по ее лицу все еще струились слезы.

Гонец так и стоял в пыли на коленях, сжимая в руках шляпу и опустив голову почти до земли. Алиенора узнала его: это был один из рыцарей Ричарда, Робер де Сентонж; раньше он служил при ее дворе пажом. Она коснулась его плеча и скомандовала: