– Встань!

Он поднялся на ноги. С его лба стекали капли пота. Конюх повел его лошадь к стойлу.

– Где и когда? – требовательно спросила она.

– В Шиноне, госпожа, в шестой день июля. У меня есть для вас письма, но все подробности будут позже. Я всего лишь вестник.

Что-то росло внутри ее. Сначала не более осязаемое, чем завихрение воздуха, но постепенно оно обретало плотность и вес. Алиенора велела слугам присмотреть за тем, чтобы гонец мог поесть и отдохнуть после своих трудов.

– Скоро я снова пошлю за тобой, так что поспеши, – скомандовала королева Сентонжу и протянула руку за письмами. Едва рыцарь удалился, она обратилась к Рихензе: – Когда мы шли в собор, я была узницей, а теперь я свободна. На самом деле я была свободна и вчера, и позавчера, но не знала об этом. Прямо сейчас могу сесть на коня и уехать отсюда, и ни у кого нет власти, чтобы остановить меня. Ни у кого! – Она представила, как мчится прочь из Сарума. – Надо приказать поварам, чтобы начинали готовить пир.

Глаза Рихензы расширились от ужаса при этих словах бабушки.

– Нет, не для того, чтобы праздновать, – нетерпеливо взмахнула рукой Алиенора, – хотя я знаю, что Господь простил бы мою радость. Мое решение сугубо практичное: я никогда не вернусь сюда, и до отъезда надо опустошить кладовые.

В это время к ней почти бегом приблизился Роберт Модит, ее тюремщик. Очевидно, новость дошла и до него. Алиенора выпрямилась во весь рост, встречая его лицом к лицу, и почувствовала, как жизнь буквально хлынула в ее вены.

Он скованно поклонился ей:

– Госпожа, горестная весть о кончине короля Генриха повергла меня в глубокую скорбь.

– Думаю, ты понимаешь, почему я не могу разделить твоих чувств, – ответила Алиенора. – Хотя, узнав подробности, я, может быть, стану оплакивать обстоятельства его смерти. Пока же повелеваю тебе подготовить переезд моего двора в Винчестер. Мы отправляемся завтра утром.

– Как пожелаете, госпожа.

– Ты выполнял свои обязанности, твои приказы исходили от короля, – продолжала она. – Теперь тебе будет приказывать новый король, а в его отсутствие – те, кто его представляет. Остаток дня мы посвятим размышлениям и молитвам за спасение души прежнего короля. Пусть в соборе отслужат заупокойную мессу.

Когда он ушел, Алиенора с Рихензой вернулись в свои комнаты.

– Я знала о том, что он умирает, с тех пор, как встретилась с твоим отцом в апреле. Оставалось неизвестным, когда это случится и сколько еще вреда он нанесет всем нам до того, как наступит его конец.

Она велела Амирии распахнуть настежь все окна и двери. Прежде всего, это было нужно из практических соображений, чтобы сквозняки облегчили летнюю жару, но еще свежий воздух – это признак свободы. Пройдет ночь, она покинет Сарум, и больше никогда, никогда не ступит сюда ее нога.

– Сколько времени потеряю, – пробормотала она вполголоса.

Перед ней вновь предстал гонец, смывший с лица пыль и надевший чистую одежду.

– Король Ричард приказал мне сопровождать вас, куда бы вы ни поехали, госпожа, и оставаться при вас, сколько прикажете.

– Уверена, что найду применение твоим талантам. – Она послала ему улыбку, и опять в ней что-то шевельнулось, пробуждаясь к жизни: на этот раз кокетство и ощущение власти над людьми. – Я понимаю, что тебя отправили в дорогу в спешке, но, может, ты сумеешь еще что-нибудь рассказать мне?

Он откашлялся:

– Госпожа, не знаю, что вам уже известно. В последние свои дни король был слишком болен, чтобы присутствовать при беседах графа Ричарда и короля Франции. В замке Шинон он не вставал с постели. Я же находился при графе Ричарде, потому не могу знать всех подробностей, а когда к нам в лагерь пришла весть о смерти короля, милорд сразу же снарядил меня ехать в Англию. Могу только сказать, что в момент моего отъезда тело короля Генриха несли в Фонтевро для захоронения.

– В Фонтевро? – Алиенора удивилась. – Не в Гранмон?

Рыцарь затряс головой:

– Для такой жары это слишком далеко.

– Конечно же. – Она постаралась отогнать образ, созданный последней фразой. По крайней мере, Фонтевро не худшая замена. Генрих рассказывал ей, что в детстве иногда жил в этом монастыре. И позднее, когда они в самом начале супружества заезжали туда, Генрих чувствовал себя там спокойно. Так что да, Фонтевро вполне подходит.

Молодой гонец больше ничего не мог ей поведать, потому что покинул место событий в большой спешке. Его единственным долгом было как можно скорее передать королеве главную новость и тем самым положить конец ее заточению. Но хотя бы он смог заверить Алиенору, что да, граф Ричард пребывает в добром здравии, несмотря на то что его чуть не убил Уильям Маршал.

– Что? – Алиенора не поверила своим ушам. – Уильям Маршал пытался убить моего сына?

– Госпожа, это случилось, когда король Генрих бежал из Ле-Мана после прорыва французских сил. Граф Пуату бросился в погоню и почти настиг короля, но путь ему преградил Маршал, вернувшийся, чтобы остановить преследователей. Милорд не пострадал, если не считать порванной котты и сбитого шлема, хотя Маршал мог бы растоптать его своим конем.

– Но не растоптал?

– Нет, госпожа. Граф крикнул, что он безоружен и будет бесчестно убить его в таком положении. Поэтому Маршал вместо этого убил его лошадь и сказал, что оставляет графа на волю дьявола. После этого он доставил короля Генриха в Шинон.

Не зря Генрих привлек к себе на службу Уильяма, подумала Алиенора. Слава Богу, что Маршалу достало храбрости и ума поступить так, как он поступил. Оставалось надеяться, что Ричард тоже это понимает.

– Милорд Ричард был полностью в его власти, – добавил рыцарь. – Никто бы не остановил Маршала, нацель он свое копье чуть выше.

– Так возблагодарим Господа за твердость его руки. – (Уильям Маршал хорошо выучил уроки, которые преподносила ему жизнь, и умеет не переходить черту, а вот Ричарду неплохо бы еще поучиться этому.) – А что Иоанн? Разве его не было с королем?

– Госпожа, это мне неведомо. Мы слышали только, что король мертв и его переносят в Фонтевро. Как мне кажется, лорда Иоанна с ним не было, потому что никто об этом не упоминал, зато при короле находился другой его сын – Джеффри.

С этим молодым человеком тоже надо будет разобраться, но это подождет. Первым делом она должна увидеть Ричарда. Сейчас ее задача – как можно лучше подготовиться и осознать перемены в ее жизни, ибо вот-вот взойдет новое будущее.

Пять дней спустя в Винчестер, куда перебралась Алиенора, прибыл Уильям Маршал, и наконец-то она смогла услышать все из первых уст.

Его лицо было перекошено от боли, когда он входил в ее покои.

– Госпожа, простите меня за то, что не смогу преклонить колени.

– Что с тобой? – На мгновение Алиенора испугалась: хромающий Маршал напомнил ей покойного мужа при их последней встрече. Поняв, что это не Генрих, она жестом велела, чтобы гостю принесли стул и взбили подушки для сиденья.